Еще не раз Вы вспомните меня…

Любовь их душ родилась возле моря,В священных рощах девственных наяд,Чьи песни вечно-радостно звучат,С напевом струн, с игрою ветра споря.Великий жрец… Страннее и суровейЕдва ль была людская красота,Спокойный взгляд, сомкнутые устаИ на кудрях повязка цвета крови.Когда вставал туман над водной степью,Великий жрец творил святой обряд,И танцы гибких, трепетных наядПо берегу вились жемчужной цепью.Средь них одной, пленительней,чем сказка,Великий жрец оказывал почёт.Он позабыл, что красота влечёт,Что опьяняет красная повязка.

И звёзды предрассветные мерцали,Когда забыл великий жрец обет,Её уста не говорили «нет»,Её глаза ему не отказали.И, преданы клеймящему злословью,Они ушли из тьмы священных рощТуда, где их сердец исчезла мощь,Где их сердца живут одной любовью.Ноябрь 1907, Париж

Заклинание

Юный маг в пурпуровом хитонеГоворил нездешние слова,Перед ней, царицей беззаконий,Расточал рубины волшебства.Аромат сжигаемых растенийОткрывал пространства без границ,Где носились сумрачные тени,То на рыб похожи, то на птиц.

Плакали невидимые струны,Огненные плавали столбы,Гордые военные трибуныОпускали взоры, как рабы.А царица, тайное тревожа,Мировой играла крутизной,И её атласистая кожаОпьяняла снежной белизной.Отданный во власть её причуде,Юный маг забыл про всё вокруг,Он смотрел на маленькие груди,На браслеты вытянутых рук.Юный маг в пурпуровом хитонеГоворил, как мёртвый, не дыша,Отдал всё царице беззаконий,Чем была жива его душа.А когда на изумрудах Нила

Месяц закачался и поблек,Бледная царица уронилаДля него алеющий цветок.Июль 1907, Париж

Корабль

«Что ты видишь во взоре моём,В этом бледно-мерцающем взоре?»«Я в нём вижу глубокое мореС потонувшим большим кораблем.Тот корабль… Величавей, смелееНе видали над бездной морской.Колыхались высокие реи,Трепетала вода за кормой.И летучие странные рыбыПокидали подводный пределИ бросали на воздух изгибыИзумрудно-блистающих тел.Ты стояла на дальнем утесе,

Ты смотрела, звала и ждала,Ты в последнем весёлом матросеОгневое стремленье зажгла.И никто никогда не узнаетО безумной, предсмертной борьбеИ о том, где теперь отдыхаетТот корабль, что стремился к тебе.И зачем эти тонкие рукиЖемчугами прорезали тьму,Точно ласточки с песней разлуки,Точно сны, улетая к нему.Только тот, кто с тобою, царица,Только тот вспоминает о нём,И его голубая гробницаВ затуманенном взоре твоём».Август 1907, Париж

Ягуар