Еще один шанс (сборник)

– Представляешь! – обернулась к брату Ирина. – Мы с Леней вместе начинали работать на скорой помощи. Потом я перешла в поликлинику, а он, оказывается, устроился в эту структуру. Наверное, курсы переквалификации прошел. Сейчас это запросто делается. Анжелика, будь добра, запиши нас на прием к Дорожкину.

Анжелика, все еще настороженная, слегка успокоилась. Кажется, скандала можно будет избежать. Улыбаясь еще очаровательнее, она предупредила:

– К Дорожкину придется подождать полчасика. Он сейчас работает с клиенткой. Между прочим, – Анжелика не удержалась от торжествующего взгляда, – он работает с нашей общей знакомой, Санечкой.

В этот момент, опровергая слова регистраторши о времени ожидания, в коридор выскочила и сама Санечка. Глаза ее были заплаканы, лицо раскраснелось.

– Нет! Неправда! Не может быть, что это я сама. Вы нарочно так говорите, раз я решила сняться с учета.

– Потому и говорю, милая девушка, чтобы был завершенный гештальт, – вещал на ходу вышедший следом Леонид Матвеевич.

Тут же он заметил в коридоре новых клиентов и замолчал. Но в следующий момент узнал прежнюю коллегу:

– Ирина! Привет! Сколько лет, сколько зим! Ты что тут делаешь?

– Привет, Леня! Вот пришла с братцем. Он тоже решил обзавестись чудодейственным советчиком. Весьма наслышаны.

– Не верь им, Игнат! – воскликнула Саня. – Эта помощь по мобильному – сплошное вранье. Они просто гипнотизируют, снимают зажимы с твоей психики, как замок отмыкают!

– Замок? – эхом отозвалась Анжелика. – Второй год здесь работаю, впервые слышу.

– Гипноз? – нахмурилась Ирина. – Это правда, Леня? У вас есть лицензия?

– Что мы тут стоим в коридоре! Ирина, приглашаю тебя, и Санечку, и твоего брата ко мне в ординаторскую. Чайку попьем. Санечка не совсем правильно поняла мои объяснения, не дослушала до конца. Пойдемте! А ты, Анжелика, будь добра, оставайся на посту. Ко мне пока никого не направляй.

Скоро все четверо – брат с сестрой и Санечка с доктором Дорожкиным – сидели в ординаторской за столом, накрытым белой операционной простыней. Но пили они не чай. Хозяин кабинета достал из стеклянного шкафа флакон с медицинским спиртом и разлил его по мензуркам.

– Я не пью, – испуганно призналась Санечка, отодвигая маленький стаканчик от себя.

– А я только пиво употребляю! – прояснил свою позицию Игнат.

– И тем не менее. – Доктор Дорожкин встал, держа в руке мензурку. – Я не вовлекаю вас в пьянку, я призываю принять участие в эксперименте. Сделайте хоть пару глотков. Кто не привык к чистому спирту, разбавьте водой.

Доктор перенес с подоконника графин с водой.

– Все-то ты, Леня, тайнами обставляешь, – усмехнулась Ирина и показала пример остальным: задержав дыхание, залпом опрокинула в себя огненную жидкость. Потом взяла корочку хлеба и уткнулась в нее.

– Вот это по-нашему! – похвалил коллегу Дорожкин. – Но вы, ребята, тоже не отлынивайте, сделайте хотя бы по глоточку.

Санечка сделала глоточек и поперхнулась. Она закашлялась, схватилась за воду, потом за хлеб. Игнат справился с заданием более ловко и опустошил мензурку полностью. Санечке пришлось повторить попытку.

Другой закуски, кроме хлеба, на столе не было, и все смущенно пощипывали свои кусочки, отправляя крошки в рот.

– Ну как, потеплело? – спросил через минуту-другую доктор.

Санечка глуповато улыбнулась, а Игнат откинулся на спинку стула и без стеснения произнес:

– Неплохо бы добавить.

– Ты у меня смотри, пьянчужка! – погрозила ему пальцем сестра. – А в самом деле, Леня, может, есть что в загашнике?

– Нет, – засмеялся Леонид Матвеевич. Он казался самым трезвым из компании. – Если бы и было, не налил. Наши корочки-подкорочки – вещь тонкая, сильного вторжения не любят!

– Корочки? – Охмелевшая Саня с недоумением уставилась на свой общипанный до корки хлеб.

– Я имею в виду кору и подкорку головного мозга, – улыбнулся доктор. – Я ведь для чего угостил вас? Чтобы вы лучше поняли суть применяемой в клинике методики. Когда мы принимаем спиртное, мы ослабляем процессы торможения в нашем мозгу. Открываем дорогу нашему подсознанию, интуиции.

– Вы сказали, что желание интимных ласк шло от меня самой, а не от электронного подсказчика. Выходит, я такая испорченная?

– При чем тут испорченность? Это же естественно для женщины и для мужчины тоже – тянуться к противоположному полу. Другое дело, что мы разумом часто перекрываем этот природный импульс. А наше устройство чуть-чуть притупляет расчеты, дает выход искренним чувствам.

– Подождите! – встрял Игнат. – Я не совсем понимаю. Вы все перевернули с ног на голову. Значит, тот, кто пользуется вашим устройством, максимально искренен? Дает волю своим животным инстинктам?

– Не совсем так. Ведь часто мы прячем и добрые, искренние чувства, опасаясь, что другие нас не поймут. Наша программа считывает эти чувства и корректирует мысли, как-то уравновешивая крайности. Поэтому, кто внутри зол и алчен, тот становится как бы добрее. А мягкий, не уверенный в себе человек учится более твердому поведению.