Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы

Даже если бы война каким-то образом была бы окончена до ухода президента Буша, исправление его исторического наследия потребует огромных усилий и займет много времени. Возможно, единственный извиняющий аспект этой войны состоит в том, что она сделала Ирак кладбищем неоконсервативных мечтаний. Будь она более успешной, Америка уже сегодня могла бы оказаться в состоянии войны с Сирией и Ираном, следуя политике, которая побуждается скорее манихейскими представлениями и сомнительной мотивацией, чем трезвым пониманием ее национальных интересов.

И остальной мир

В самом начале второго президентского срока Буша Кондолиза Райс оставила пост советника по национальной безопасности и стала государственным секретарем. В своем интервью она заявила: «Когда я смотрю на то, что происходит сегодня, я понимаю, что во всем этом нет ничего похожего на крупный системный замысел». Но заявив ранее, что в ответ на недостаточную международную поддержку своему рискованному предприятию в Ираке Америка должна будет «наказать Францию, игнорировать Германию и простить Россию», ближайший советник президента по внешней политике тем самым выразила свое презрение и к системности внешней политики, и к системе коллективного принятия решений союзниками. Эта точка зрения была доминирующей в течение первого президентского срока Буша.

Ко времени перехода из Белого дома в Государственный департамент Райс перестала быть младшей среди старших государственных деятелей. Четыре года работы с президентом, ставшим более самоуверенным и убежденным в своей особой миссии, постепенно повысили ее статус. Более того, назначение на пост государственного секретаря переместило ее из доктринерского окружения Белого дома в министерство, в котором было широко распространено убеждение, что ни война в одиночку в Ираке, ни возведение односторонних действии в моральную добродетель не являются продуктивными.

Но прежде чем необходимость переосмысления была осознана, политика администрации в отношении остального мира (которому президент уделял значительно меньше внимания, чем Ираку) металась от одного лозунга к другому без четко поставленной цели и стратегии. Отсутствие таковых было очевидным в политике США в отношении израильско-палестинского конфликта, России и Китая, возрастающего риска распространения ядерного оружия, а также из-за по сути дела полного отсутствия заинтересованности в поддержании мира, проблемах глобальной безопасности и экологии. Все эти вопросы оказались отодвинутыми из-за того, что время, усилия, работа с общественным мнением и во жизненные силы президента были сконцентрированы исключительно (или по крайней мере в основном) на одном предприятии, отмеченном его личным замыслом.

Глобальная политика США, таким образом, оказалась пере кошенной и лишена динамики. Приоритеты Буша должны были измениться, даже если он не стремился к этому сознательно Главной задачей американской дипломатии стало обеспечение международной военной поддержки кампании в Ираке, включая самые далекие страны, почти на символическом уровне, скажем всего лишь в виде одного взвода. Достижение — в основном надуманной — «добровольной коалиции» требовало энергии, соответствующего механизма и финансовых стимулов. В отличие от войны в Заливе 1991 года, военная кампания 2003-го велась практически в одиночку и была односторонним американским начинанием. За исключением Великобритании, военное участие других стран свелось к минимуму, хотя Белый дом опрометчиво заявлял в пресс-релизе в марте 2003 года о том, что 49 государств приняли решение участвовать в коалиции, «которая уже начала военные операции, чтобы лишить Ирак оружия массового поражения». Реальные факты свидетельствовали как раз о противоположном и выглядели поразительным контрастом по сравнению с войной в Заливе 1991 года. В той войне имело место существенное присутствие войск ряда арабских стран, а также Пакистана, что помогло придать легитимность вторжению в мусульманском мире (сравните рис. 140 и 64).