Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы

По существу, уже начиная с 1990 года стоял вопрос: обладает ли Америка достаточными способностями для того, чтобы осуществлять руководство миром в то время, когда политические и социальные ожидания человечества перестали быть пассивными, а сосуществование различных религий и культур происходит, как в компрессорной скороварке, под давлением, создаваемым их взаимодействием? Три следующих один за другим американских президента — Джордж Г. У. Буш, Уильям Дж. Клинтон и Джордж У. Буш имели возможность ответить на этот вопрос не в форме философской абстракции, а реальными политическими делами. Первый из этих глобальных лидеров-президентов стремился проводить традиционную политику, находясь в нетрадиционных условиях, в то время как два соперничающих взгляда на мировое устройство еще находились в стадии кристаллизации. Второй руководствовался мифологизированной версией глобализации, находясь в положении вершителя судеб человечества. Третий принял на себя военные обязательства, чтобы руководить в мире, догматически представляемом двухполюсной системой, образуемой добром и злом.

3. Первородный грех

(и тупики ограниченного мышления)

Сегодня мы вступили в эпоху, когда в основе прогресса будет лежать общечеловеческий интерес. Осознание этого требует, чтобы и мировая политика определялась в первую очередь общечеловеческими ценностями… Дальнейший мировой прогресс возможен теперь лишь через поиск консенсуса в движении к новому мировому порядку.

Михаил Горбачев, из выступления на Генеральной Ассамблее ООН 7 декабря 1988 г.

Началось новое партнерство стран, и мы переживаем сегодня уникальный и необычный момент истории… Из волнений этого тревожного времени… может возникнуть новый мировой порядок… в котором государства всего мира — Восток и Запад, Север и Юг — смогут процветать и жить в состоянии гармонии.

Джордж Г. У. Буш, из выступления на объединенной сессии Конгресса США 11 сентября 1990 г.

«Новый мировой порядок» стал брендом Джорджа Г. У. Буша — часто цитируемое определение его видения мира. Но эта фраза не принадлежала ему и недостаточно четко характеризовала его внешнеполитический курс. В своей речи в Конгрессе, провозглашая свою приверженность «новому мировому порядку», Буш, не давая каких-либо четких обязательств в отношении того, что он намерен делать, признался, что «разделял это мнение с президентом Горбачевым», когда они «встречались несколько недель назад». Но Горбачев использовал эту фразу задолго до этой встречи. Буш не был мечтателем, он был искусным практиком силовой политики и традиционной дипломатии в нетрадиционное время. Не обладая историческим воображением, он воспринял лозунг Горбачева, но никогда серьезно не пытался его осуществлять.

Президентство Буша Первого совпало с целым каскадом потрясений, прошедших по Евразии. Несколько кризисов либо развивались, либо внезапно возникали на этом обширном пространстве, которое в течение предшествовавших четырех десятилетий было главной ареной грандиозного стратегического соперничества между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Это соперничество выражалось в конфронтации на трех стратегических фронтах: на западе оно обозначалось границами НАТО, на востоке — демаркационной линией, разделяющей Корею, и Формозским проливом, на юге, в районе Персидского залива, — доктриной, провозглашенной Картером в ответ на советское вторжение в Афганистан. Это разделение теперь дополнялось возникавшими на флангах политическими, этническими и религиозными волнениями на Балканах, Ближнем Востоке, и Восточной Азии и особенно внутри самого советского блока.