Еще один шпион

— Вы говорите о частностях. А проблема совсем в другом! Провисла целая агентурная сеть, ракетно-стратегический сектор, который держался на одном-единственном агенте. Я имею в виду Зенита. Зенит вышел из игры — все рухнуло. Прошло восемь лет, но серьезных попыток восстановить этот участок я не наблюдаю. Отсюда все ваши неудачи и просчеты… На второстепенных фигурах достоверные информационные потоки не выстроишь!

Мел Паркинсон отвел взгляд в сторону и едва заметно улыбнулся. Или показалось? Фоук был подозрителен, ибо чувствовал, что пожинает плоды собственных недоработок. «Зенит», он же полковник РВСН[31] России Сергей Мигунов, был разоблачен еще в 2002-м, когда Русский отдел сам же Фоук и возглавлял. И в том, что замены Зениту не оказалось, тоже его вина. А чья еще? Фоук все отлично понимал. Только никакого значения это уже не имело. Заместителю Директора ЦРУ не положено мучиться угрызениями совести, даже противопоказано. Перед ним поставлена конкретная задача, и Русский отдел он собрал для того, чтобы эту конкретную задачу решить.

— Повторюсь: испытание «Молнии» всерьез обеспокоило высшее руководство. Нарушение ядерного паритета — это первое и пока что самое малое следствие перевооружения российских ядерных сил… Оно ломает стратегию нашего присутствия в Центральной и Восточной Европе, ставит под угрозу интересы наших союзников, развязывает руки противникам, после чего, говоря откровенно, вся внешнеполитическая линия США оказывается большой коровьей кучей. Это третье и последнее. И все мы по уши в этой куче!

Это был разнос. Паркинсон по старой привычке выложил на стол свои сухие длиннопалые ладони и рассматривал их, медленно шевеля пальцами. Фьюжн снова обратился в кусок черного обсидиана. Барнс хотел что-то сказать, но Фоук перебил его, воткнув указательный палец в пространство где-то напротив его мясистого носа.

— Не надо пустопорожних разговоров! Ваша задача номер один: получить подробную информацию о тактико-технических характеристиках «Молнии». Задача номер два: получить надежный и осведомленный источник информации, который мог бы заменить Зенита! Вам все понятно?

— Да, — за всех ответил Паркинсон.

— Тогда жду предложений. Ну? Я слушаю!

Первые полминуты Фоук слышал лишь, как в приемной за двойными дверями у секретаря гудит утилизатор бумаги.

Он смотрел на старину Мела и думал: ничего, пусть привыкает. Как-никак, шеф Русского отдела, самого проблемного отдела в Управлении, должен уметь держать удар. Пусть учится. Он, кстати, еще не видел, как у разозленного Директора вылетают молнии из задницы…

— Можно? — Фьюжн приподнял руку. — Я думаю, самый короткий путь — самый простой. Мы избегали форсированных ситуаций, но раз такое дело, можно попробовать… У нас на руках целый список лиц, приближенных к проекту, социальное и семейное положение которых не совсем стабильно. Случайное знакомство, вечер за стаканчиком горячительного, слегка завуалированное вербовочное предложение…

— Вы уже подложили шикарную брюнетку под главного инженера «Точмаша». Нашим московским коллегам с трудом удалось имитировать происки ревнивого любовника, неизвестно, насколько поверили в это русские, — перебил его Фоук. — О каком списке идет речь?

— Одиннадцать фамилий. Холостяки, разведенные, карты, алкоголь, жилищные проблемы, задвиги по службе. Возможные объекты вербовки, — впервые подал голос Эл Канарис, новый глава аналитической службы Отдела, бывший заместитель Паркинсона.

— Только одиннадцать? — Фоук вытянул трубочкой губы. — Неужели в России научились заботиться о человеке?

Ему пришлось развернуться на несколько градусов, потому что Канарис сидел по другую руку, отдельно от других сотрудников — причем под самым окном, в тени, так что лицо его было трудно разглядеть. И разглядывать там особенно нечего: худощавый, неспортивный, состоящий из хрящей и мослов, с пучком белых, как хлопок, волос над высоким классическим лбом — единственным в облике Канариса, что носило отпечаток экстравагантности.

— Это наиболее перспективные объекты…

Фоук усмехнулся и покачал головой.

— Нет. Наиболее перспективный объект — это зам директора «Циклона» Сергей Семаго: майор-ракетчик в отставке… Кстати, на начальных этапах он конструировал двигатели «Молнии». А сейчас имеет доступ ко всей конструкторской и технологической документации… И вполне может заменить Зенита! То есть его вербовка решает обе наши задачи!

В кабинете наступила тишина.

— Он же старый приятель Зенита, — мягко вставил Фьюжн. — Был под подозрением — уже нечист, уже ограничения в доступе к секретной информации. Да и перенес серьезный стресс за время следствия. Уверен, он даже фильмы американские с тех пор не смотрит, не то что в контакт с нами вступать…

— Я помню его «объективку», — поднял голову Паркинсон. — Семаго — человек состоявшийся. Никаких материальных проблем. Жилье в центре Москвы, молодая любовница. Да и интересов каких-то специфических нет, за которые его можно поддеть.