Ещё один поцелуй

Отец Прескота подошел ко мне и одарил теплой улыбкой.

— Ты, должно быть, Сильвер. Я очень рад знакомству, хотя обстоятельства не столь идеальны. Прошу прощения за неловкую ситуацию.

— И я рада познакомиться с вами, сэр. У вас замечательный сын, — совершенно искренне сказала я и постаралась сделать реверанс. То, что он явно не был моим коньком, я поняла сразу после первой попытки.

Прескот обеспокоенно стоял рядом со мной, пялясь на денежную пачку, которая лежала на столе.

— О чем вы говорили? — спросил он непринужденно, как будто ожидая ответа: «О погоде».

Прежде чем Оскар успел сказать хоть слово, я улыбнулась принцу и взяла его за руку.

— Мы не успели ничего обсудить. Пока затронули лишь срок моего пребывания в Канаде. А теперь, когда мы официально вместе, я решила, что можно и продлить визу.

Принц оторопел. Не знаю, что больше выбило парня из колеи: мое прикосновение или фраза про визу.

— Ты имеешь в виду… — преисполненный надежды пролепетал он.

— Я остаюсь, — твердо сказала я.

— Да… ты остаешься, Сильвер, — прошептал Прескот, и на его губах появилась изумительно обаятельная улыбка. — Ты остаешься! — громко и радостно повторил он и заключил меня в крепкие объятия.

Не желая этого по-настоящему, я рассмеялась, одновременно глотая ртом воздух. В последние годы кто-нибудь хоть раз так радовался из-за меня? Прескот был таким чудесным и сумасшедшим!

— Прескот, это…

— Неприемлемо! — взревел дядя Оскар. Грохот от удара кулаком по столу, заставил нас с Прескотом резко отстраниться. — Государственный кризис в самом разгаре! Народ, трон, репутация семьи… слишком многое поставлено на карту, и я не позволю дурацкой интрижке все испортить. Кроме того, Прескот закрутил роман с непочтительной необразованной американкой! Филипп, я пригласил мисс Сильвер сюда только из-за тебя. Ты сам сказал, что я должен посмотреть на девушку и оценить ситуацию. И я это сделал. Я не хочу, чтобы она находилась во дворце. Держи, наконец, под контролем своего младшего — или я буду вынужден…

— Непочтительная? Необразованная? Ты вынуждаешь меня быть откровенным… Ты поистине самый большой эгоист на планете, — ответил отец Прескота и выпрямился во весь рост. Несмотря на его изможденный вид, внутренних сил ему было не занимать. Он изменился в мгновение ока: теперь я видела человека, готового дать отпор грубияну. — Непочтительно только твое поведение, Оскар. Мы живем не в восемнадцатом веке и не поддерживаем строгие традиции, которые царят в Англии. Прескот может влюбляться, в кого хочет и когда захочет. А если ты не начнешь контролировать свой холерический темперамент и не сдержишь эмоциональные вспышки, то в конце месяца у нашего народа будет больше проблем, чем можно вообразить: с ними точно не сравнятся ничтожные статейки в желтой прессе!

— Нет, я не могу с этим смириться! Я стану королем Новой Шотландии и буду решать, кто придет, а кто уйдет! — взревел Оскар так громко, что по моим рукам пробежали мурашки.

Прескот побледнел, а его отец сжал губы.

— Это еще не точно. Кстати, сейчас мы находимся не в Новой Шотландии, а в Ванкувере. И ты тоже всего лишь гость. Ты ничего здесь не решаешь.

Филипп и Оскар уставились друг на друга. Я вспомнила поговорку про две стороны одной медали. Оба могли взойти на престол, но с другой стороны — оказались совершенно разными. Как орел и решка.

— Эта мисс не переступит границу Новой Шотландии! — прорычал Оскар.

— Посмотрим, кто к тому времени будет управлять государством, — раздраженно ответил Филипп и резко отвернулся. — Пойдемте, дети. — Он мягко посмотрел на нас голубыми глазами, которые сверкнули за очками без оправы, а я… я потеряла дар речи.

Я не могла вспомнить, когда обо мне в последний раз заботились — так искренне и без задней мысли. Даже не зная меня.

Отец Прескота положил руки на наши спины и проводил меня и Прескота до дверей. Его походка была гордой, голова высоко поднята. Я чувствовала на себе злобный взгляд Оскара: похоже, он мог прожечь глазами дыры в нашей одежде.

Мы молча покинули кабинет и прошли по коридору в другую комнату почти идентичную той, где мы оставили Оскара. Однако здесь была совсем иная атмосфера: ничто не предвещало надвигающуюся катастрофу. Отец Прескота немного успокоился. Правда, теперь он уже не расправлял плечи, а ссутулился.

— Присаживайтесь, — сказал он и с усталым видом устроился на уютном диванчике.

Прескот послушался без колебаний. Только потом Филипп и его сын заметили, что я до сих пор стою и переминаюсь с ноги на ногу, и удивленно посмотрели на меня.

— Что-то случилось, Сильвер? — обеспокоенно спросил меня Филипп и сел прямее.

Я сглотнула, скрестила руки за спиной и отрывисто склонила голову.

— Сэр, я хотела бы принести извинения за неудобства, которые я доставила вашей семье. Если вы хотите, я немедленно удалюсь и никогда не буду вам досаждать.

Воцарилась тишина. Я приказала себе не дергаться и не поднимать взгляд, пока не почувствовала твердое, теплое прикосновение к плечу.

— Пожалуйста, взгляни, Сильвер.