Эскадренные миноносцы типа “Касатка"(1898-1925)

В заключение не могу не упомянуть о тех нежелательных последствиях, которые влечет за собой практика миноносцев в мирное время на ходах, не превышающих 16 узлов, благодаря чему команда оказывается совершенно неподготовленной к работе на полном ходе, равно как и стояние миноносцев в резерве, когда, живя месяцами на берегу, команда до того отвыкает от своего дела, что при начале кампании часто не в состоянии поддерживать ход даже в 20 узлов.

Младший инженер-механик Н. Кузнецов.

Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесстрашный”наместнику Его Императорского Величества

4 августа 1904 г.

Доношу Вашему Высокопревосходительству, что 28 июля в 7 ч 45 мин утра, согласно приказанию заведующего 1 отрядом миноносцев, снялся со швартовов из Восточного бассейна Порт- Артура и вышел на внешний рейд, где вместе с прочими миноносцами держался под парами до сигнала старшего флагмана “сняться с якоря”, последовавшего в 8 ч 5 мин.

Броненосцы начали сниматься и выходить в море в сторону Белого Волка. Миноносцы 1 отряда держались по обе стороны броненосцев, по одному полуотделению с каждой стороны. Усмотрев, что крейсер “Аскольд” направился на юг, с очевидной целью прорыва, а за ним шел “Новик”, я имея в виду приказание, “ночью держаться у крейсеров”, и в то же время памятуя Высочайшее повеление идти во Владивосток, решил идти в кильватер “Новику”, но, встретив противную зыбь от S, зарылся 3 раза носом, и понял, что по этому румбу миноносец полного хода, нужного для прорыва, не даст, и потому отстал и повернул на N0. Подойдя к миноносцу “Бесшумный”, спросил — что он намерен делать, и оба решили идти к Корейскому берегу для следования во Владивосток. К нему подошли в это время миноносцы “Беспощадный" и “Бурный”, с той же целью. Через несколько минут мы вплотную прорезали 3 японских миноносца настолько близко, что нельзя было выпустить мину, что, впрочем, для нашей главной цели — прорыва, было бы вредно, так как привлекло бы внимание неприятеля. После этого случая мы потеряли “Бесшумный”, который ушел вперед, и “Бурный”, который отстал. Мы остались вдвоем с “Беспощадным” и с ним решили идти соединенно.

В 7 ч утра мы увидели на горизонте в SW четверти 5 судов, по всем признакам отряд военных судов, от которых мы повернули на О. Тогда два из них погнались за нами, а один начал обходить, с явным намерением отрезать нас от S. Этого последнего мы ясно признали за японский крейсер 3-го ранга типа “Читозе”, — из остальных, один, который дальше всех за нами гнался, был побольше и мог быть крейсером II ранга из быстроходных, так как мы при самом полном ходе очень долго сохраняли первоначальную дистанцию, и только много спустя он, по-видимому, начал отставать и наконец около 10 ч бросил погоню и начал скрываться за горизонтом. Тот же крейсер, который обходил нас с юга, все время держал нас в виду, и если мы уменьшали ход, чтобы, сблизившись, сговориться относительно дальнейшего плана действия, он сейчас же приближался и таким образом заставлял нас давать полный ход. Наконец в 12 ч нам показалось, что он нас покинул, и в то же время нам удалось точно определить свое место по берегу, а также получить полуденную широту.

В это же время для нас стало ясно, что мы с оставшимся налицо количеством угля и масла дойти до Владивостока не можем, а потому решили, что остается идти пополнить свои запасы в Киау-Чау. Но как только мы попробовали двинуться от берега в море, мы сейчас же увидели знакомый нам двухмачтовый крейсерок, и нам опять пришлось вернуться под берег. Только в начале 4-го ч нам удалось обмануть его бдительность и лечь на курс, но прямо на Шантунг мы все-таки идти не рискнули и отгребли к S несколько более, чем обыкновенно нужно, и при очень благоприятной погоде полным ходом проскочили через Желтое море и в 1 ч 20 мин ночи увидели на траверзе Шантунгский маяк. В 11 ч утра пришли е Киау-Чау.

В порт вошел с вполне исправной машиной, если не считать легкого стука в цилиндрах, как потом оказалось, ничего серьезного из себя не представлявшего, но менее чем с половинным запасом угля и совсем без деревянного масла. На рейде, кроме германской эскадры, нашел “Цесаревич” и миноносец “Бесшумный”, имевший повреждения в машине. Распорядившись тотчас же приемкой угля и масла в более, чем полном количестве (Ют брикета и две бочки масла на палубу) поехал на “Цесаревич”, где я надеялся получить приказания. Там я узнал, что начальник штаба контр-адмирал Матусевич только что отвезен в госпиталь в полубессознательном состоянии и что к нему нельзя ни с чем обращаться. Я обратился к командиру броненосца с вопросом — может ли он дать мне какое-нибудь приказание, а именно, должен ли я идти на север или на юг, пробираться в Сайгон или оставаться в Киау-Чау.