Эскимосские сказки и мифы

Самым распространенным жанром устного повествовательного творчества эскимосов являются волшебно-мифологические сказки, представляющие собой трансформацию мифологических преданий. В них мифологическая основа, отражающая мифологические мотивы мироздания, сочетается с рассказами о чудесных похождениях героев в различных мирах, об их столкновениях с гигантами, карликами, птицами-великанами, духами-тунгаками, с дружественными и враждебными человеческими и животными персонажами, о содружестве человека и животного, о брачных союзах между ними. Многие сюжеты и мотивы, присущие жанру волшебно-мифологической сказки, как и жанру мифологических преданий, оказываются идентичными для всего эскимосского региона, а некоторые из них проникают и в чукотско-камчатский регион.

Подраздел волшебно-мифологических сказок — сказки о дружественных и брачных союзах, а также враждебных (реже) отношениях между человеком и животными — занимает одно из ведущих мест в эскимосском фольклоре. В этом подразделе сказок, который короче можно назвать "человек и животное", наиболее отчетливо отразились мифологические представления людей первобытнообщинной формации о нерасчлененности и взаимозависимости человека и животного мира.

К подразделу сказок "человек и животное" у азиатских эскимосов относятся № 28-63, а у аляскинских эскимосов № 140-155, у канадских эскимосов № 168-175, у гренландских эскимосов № 201-217.

Особое место в разделе сказок "человек и животное" занимает цикл сказок о вороне. Вороний персонаж в устном повествовательном творчестве эскимосов распространен по всему региону расселения их от Берингова пролива до Гренландии включительно. С древнейших времен ворон был персонажем не только мифов и сказок эскимосов, по также и их обрядовых танцев, песен, шаманских заговоров и игр.

Ворон Кутх — Куйкыпняку — Кукки — Куркыль — Кукылин — Кошкли, создающий и разрушающий мироздание, в азиатском регионе исполняет одновременно роль обманщика, шута, простака, трикстера, предающего даже интересы членов своей многочисленной семьи, насмехающегося над ближними или оказывающегося объектом насмешек или издевательств со стороны других человеческих и звериных персонажей (см. [13, с. 22-24; 34]). Азиатские эскимосы, у которых, как и у других групп эскимосов, издревле в мифах и сказках функционировал свой вороний персонаж, не имевший имени и постоянной семьи, через чукчей частично заимствовали импонировавший им ительменско-корякский цикл мифов и сказок о вороне Кутхе — Куйкыпняку, который они адаптировали в ряде сюжетов (здесь № 10, 33, 34, 35, 36, 101).

Безымянный эскимосский вороний персонаж в сопоставлении с камчатско-чукотским не обладал столь многообразными мифическими и магическими функциями. В большом ряду волшебно-мифологических сказок эскимосов безымянный ворон занимает меньшее место, чем другие животные персонажи. Чаще всего он является действующим лицом сказок о животных, реже — выполняет мифическую или шаманскую функцию.

Особое место по художественной выразительности и связям с мифологическими преданиями занимают волшебно-мифологические сказки о птицах-великанах. В фольклоре азиатских и аляскинских эскимосов такими птицами являются гигантские орлы. Весьма характерной особенностью сказок о птицах-гигантах является то, что они выступают в роли охотников на дикого оленя или морского зверя (обычно на китов) и, когда возвращаются с добычей в свое жилище, сбрасывают с себя оперение и становятся людьми (в одних случаях — людьми-великанами, в других — обыкновенными людьми).

Персонификация животных персонажей в волшебно-мифологических сказках имеет место по всему эскимосскому региону, но особенно она проявляется в творчестве эскимосов, обитающих по соседству с палеоазиатами Чукотки и Камчатки.