Эскортница

Я задумалась. Представила себя... счастливой женой и мамой. Картинка, где я с мужем и ребенком, — влюбленная, успешная, исполнившая мечты — взорвалась перед глазами ярким фейерверком.

— Да. Конечно. — Волоски так и стояли дыбом с начала завтрака, но я приспособилась не ежиться. — В будущем очень бы хотела. Я просто еще... не знаю, не влюблялась.

— Дети — это счастье, у меня двое. Муж их обожает! Вообще, мужчины сильно меняются, когда у них рождается первенец. Мой, оказывается, такой милаш. Дочке слово поперек сказать не смеет. Она им крутит как хочет!

— А ваш муж не против... эм... того, чем вы занимаетесь? — решилась я на бестактность. — Или он не знает?

Адель лишь мягко улыбнулась.

— Он был моим клиентом, когда я еще работала. Девочки часто выходят замуж за своих клиентов, это обычное дело. Мы встречаемся с очень интересными мужчинами. Да, Найла?

Найла — псевдоним Наиры.

— Ади, спасибо, — включилась подруга. — Ты делаешь для нас очень много.

— Не за что.

Адель открыла сумку, и Наира быстрым движением положила туда конверт. Адель закрыла замочек.

— Ну всё, мне пора. Пока, девочки. — Она потянулась и расцеловала в щеки сначала меня, потом Наиру. — Алина, что-нибудь придумаем с твоей работой. Найла, малыш, про вечер помнишь?

— Разумеется.

— Умница. Всё, я побежала.

Адель пошла к выходу. А я... наверное, впала в какой-то транс. Иначе не могу объяснить свое поведение даже себе самой. Пару секунд я зачарованно смотрела ей вслед, красивой, успешной, замужней. Свободной. С детками. Боже, да у нее все было!

Адель — ровесница моей мамы, ей немного за сорок, но внешне они совершенно разные. Мама визуально лет на двадцать старше, да и со здоровьем, сколько помню, у нее всегда были проблемы. Обида за маму больно кольнула сердце. Адель порхала на каблуках подобно юной девочке.

Волнение достигло максимума. Не получилось с собой справиться. В голове созрела мысль: я не собираюсь тратить еще один год на то же самое.

На разнос еды, дикую экономию и ссоры с семьей. Хочу быть рядом с этой сильной, прекрасной женщиной.

Я поднялась и окликнула Адель по имени.

Достаточно громко, чтобы та услышала.

Сердце отчаянно тарабанило. Нутро пылало противоречиями.

Адель обернулась, посмотрела удивленно. Я же покраснела как никогда прежде и никогда в будущем. Кровь отлила от сердца, чтобы мышца атрофировалась, ведь прекрасным медузам пульс не нужен. Щеки горели огнем. Я сделала попытку вдохнуть.

И произнесла так, словно просила прощения:

— Можно с тобой поговорить?

С этого момента все в моей жизни изменилось.

Воспользовавшись тем, что Артём спит, я нежно целую его в плечо. Потом выбираюсь из постели и на цыпочках спешу к балкону. Выхожу на свежий воздух и восторженно застываю.

Вид открывается ошеломительный! Уходящие в небеса огромные зеленые горы, вершины которых присыпаны снегом. Безоблачная синева над головой. Вдали игрушечные на вид уютные домики. Кажется, я оказалась в сказке. Рот сам собой открывается. Масштаб и красота завораживают. В жизни не видела ничего подобного. Невероятно!

Слезы выступают. Я никогда не забуду этот отпуск. Никогда на свете!

Слышу шум в комнате: Артём проснулся и идет в ванную. Нас ждет новый, насыщенный день. Понятия не имею, что он принесет мне, но отчего-то кажется, что каждая его минута станет важной.

Глава 28

— Не советую быть хорошим человеком, Галя. Хорошие люди всегда в какой-то жопе находятся. Грустные, несчастные, непонятые и недооцененные.

Я встречаю улыбкой цинизм Артёма, не забывая любоваться шикарнейшими видами. Наша кабинка медленно поднимается в гору по канатной дороге. Рядом сидят два парня, глазеют украдкой на меня. Эти обтягивающие шортики и короткий топ, подобно сирене, мгновенно привлекают внимание. Заметила еще за завтраком, когда мы шли к столику.

Артём с самого утра в хорошем настроении, громко вещает правду жизни. Он тоже в спортивной одежде, на плече висит рюкзак.

— А плохие? — спрашиваю.

— У плохих есть выбор. Очень плохие люди обычно создают и продвигают действительно хорошие вещи.

— Ты считаешь себя плохими человеком?

Истомин чуть прищуривается, задумавшись. Парни смотрят в окно, делая вид, что не подслушивают. В общем-то, мы и не обсуждаем ничего такого. Немного философии в летнюю жару.

— Я не считаю себя хорошим. Каким человеком считаешь себя ты, Галина?

Невольно вспоминаю маму и Диму, которые всегда всё делают исключительно для семьи и выглядят как раз такими — несчастными и непонятыми.

Дима любил Виолу со школы, но она не из нашей общины, и родители боролись. Боролись. Боролись. Ставили ультиматумы, давили на совесть. Виола с Димой сходились, расходились. В какой-то момент пара окончательно распалась, брат женился на нашей Женьке. Через год не выдержал и сорвался вновь к Ви. Еще год прошел в каком-то кошмаре. В итоге влюбленные собрались уехать, но не сложилось.

Мама же... признаться, я даже не знаю, какое у нее любимое блюдо. Она никогда ничего не делала для себя.

— Не хочу быть очень хорошей, — говорю смело. — Хорошесть ассоциируется с беспомощностью.