«Если», 1991 № 01

Будущий историк, описывая наши смутные времена, вероятнее всего назовет 91-й год временем краха иллюзий. Состояние растерянности и сомнений, в котором пребывает наше общество, укрепляет позиции идеологов контрреформы. Если еще год назад возможность возвращения административной экономики мог допустить разве что заядлый скептик, то сегодня эта перспектива мыслится вполне реальной. Журнал предполагает рассмотреть вероятные последствия различных социально-экономических проектов, блуждающих в обществе. Сегодня мы предлагаем вниманию читателей наиболее «проявленную» программу из числа антирыночных — концепцию экономистов, обслуживающих Объединенный фронт трудящихся. О том, что произойдет, если их разработки будут положены в основу программы выведения страны из кризиса, размышляет журналист, специалист в области рабочего движения, наблюдавший за формированием «фронта» с момента его возникновения, когда, казалось, ОФТ не представлял реальной политической силы.

Объединенный фронт трудящихся — явление столь же загадочное и неуловимое, как финский сервелат: вроде, все слышали, что есть такой, но в глаза мало кто видел. Загадки начинаются уже с названия. Действительно, что означает «объединенный»? Если объединенный, то с кем, с какой организацией? Скажем, существует в Штатах АФТ/КПП. У нас бы ОФТ/РКП звучало ничуть не хуже. Далее: «Фронт». Действительно, мероприятия ОФТ ярки, даже праздничны: красные флаги, желтые мегафоны, зовущие речи. Почти как 1-го Мая! Но народу-то маловато для фронта, человек 200 с натяжкой.

А что означает, наконец, термин «трудящихся»? По всей видимости, то, что четыре сопредседателя ОФТ, представляясь, именуют себя рабочими — Н. А. Половодое (да-да, тот самый, который конкурировал с Иваном Полозковым на должность первого секретаря РКП), В. П. Байдужа, В. М. Якушев и Е. С. Ханин. Правда, последних двух рабочими назвать трудновато: Якушев — завотделом журнала «Профсоюзы и экономика» (бывшее «Социалистическое соревнование»), Ханин — профсоюзный работник.

Но дело, собственно, не в них, ибо не сопредседатели поставляют идеи. Истинными политическими стратегами движения являются московские и ленинградские научные работники, представляющие, в основном, кафедры научного коммунизма (скажем, доктор наук из Ленинграда М. В. Попов и зав. кафедрой школы профдвижения А. А. Сергеев) — а уж эту категорию населения, как известно, марксизм-ленинизм за трудящихся не признавал. В лучшем случае — прослойка.

Суть экономической и политической программы ОФТ заключена в следующих требованиях. Денежная реформа — раз. Социальная справедливость (миллионеров к ногтю) — два. Новые финансовые вливания в колхозы и совхозы («всемерная помощь дорогому Василию Стародубцеву со-товарищи», — как выразился один из сопредседателей ОФТ) — три. Создание некоего рынка товаров без рынка капиталов и рынка рабочей силы (явно профессора изобрели) — четыре. И, наконец, соединение рабочего движения с научным социализмом (?) — пять.

Осуществлению же этой программы должен предшествовать захват власти путем перемещения ее из Советов непосредственно на предприятия, в трудовые коллективы. А не захотят Советы — тем хуже для них. Временное правительство тоже много чего не хотело.

Попробуем представить первые 500 дней реализации экономических установок ОФТ (тем более, что в последнее время близкие программные заявления слышатся с разных сторон, в том числе и от руководства РКП). Ошибается тот, кто думает, что перестройка будет свернута. Перестройка — истинная! — только начнется. А суть ее будет заключаться в отказе от перестройки ложной.

Словом, начинаем внедрять «500 дней».