«Если», 1998 № 05

Не менее экзотичным выглядит мир далекой планеты в романе «Здравствуй, лето… и прощай»[4] (1975). Планета, на которой развертывается действие романа, входит в систему двойной звезды, причем оба светила регулярно «перетягивают» планету друг у друга. Это сопровождается приливными эффектами, вызывает на планете катаклизм — похолодание, наступление ледника. Впрочем, экзотический мир далекой планеты для Коуни — лишь сцена, на которой он разыгрывает чисто человеческую драму: любви и ненависти, преданности и предательства. По крайней мере, любовная история «инопланетных» (на самом деле, как почти во всех произведениях Коуни, это потомки земных колонистов) Ромео и Джульетты остается одной из самых ярких и самобытных в литературе, где лирика долгие годы вообще считалась чем-то надуманным, откровенно лишним.

По мнению многих — в их числе признанный мэтр британской научно-фантастической литературы и критики Брайан Олдисс, — вершиной творчества Коуни стал роман «Харизма», с которым читатель «Если» только что имел возможность познакомиться под названием «Особый дар». Роман — самое лиричное, пронзительное и психологичное произведение в творчестве Майкла Коуни и, как мне кажется, самое близкое ему по духу. Читатель оценит сюжетную изощренность развернувшейся детективной истории, в которой каждое «ружье стреляет», а каждый узелок не только крепко завязан, но и своевременно автором развязывается.

Из произведений совсем иного плана можно отметить сатирический роман «Друзья являются в ящиках» (1973), в котором весьма оригинально решаются две проблемы: демографическая и личного бессмертия! Каждого гражданина по достижении им сорокалетнего возраста подвергают хирургической операции: его мозг пересаживается в череп шестимесячного новорожденного, а спустя сорок лет все повторяется…

К концу 1970-х годов Коуни уже утвердил себя — вместе с Эдмундом Купером, Ричардом Каупером, Кристофером Пристом, Дэвидом Гаем Комптоном, Бобом Шоу и Иэном Уотсоном — в первых рядах британской фантастики, прямо не ассоциировавшихся с «Новой Волной». Однако влияния последней Коуни избежать не удалось, хотя он попробовал заняться литературным «серфингом», явно припозднившись!

«Мне кажется, — признался Коуни в одном из интервью, — мои ранние романы были слишком консервативны. Под этим я понимаю следующее: я был слишком прикован к известным данным различных наук, к тому, что мы слишком некритически называем „объективной реальностью“. В то время как уважающему себя писателю-фантасту следует как раз все время подвергать эту „объективную реальность“ сомнению, критическому анализу, ставить над ней эксперименты».

В начале 1980-х годов Коуни выпустил серию книг, ни по стилистике, ни по тематике абсолютно не похожих на его ранние романы. Новый цикл писателя «Песня Земли», представлявший странную интригующую смесь научной фантазии и мифологической фэнтези[5]

, состоит из дилогии — «Небесный паровоз» (1983) и «Боги великого исхода» (1984), а также самостоятельного романа «Кошка Карина» (1982), связанного с первыми двумя временем и местом действия: мифической Землей далекого будущего. Она населена разными видами разумных существ: «истинные» люди отошли от какой-либо активной созидательной деятельности, утопив себя в наркотическом трансе и лишь немногие пытаются отыскать в «сети альтернативных реальностей» (Ifalong — этот неологизм можно условно перевести как «еслибывки») некие новые основополагающие цели для угасающего в галлюцинаторном дурмане человечества…

Несомненное достоинство Коуни как писателя — его редкая на фоне многих коллег стойкость по отношению к главному соблазну коммерческой литературы: в чем, в чем, но в «сериальном» грехе писатель не замечен. Некоторые его произведения связаны (да и то чрезвычайно слабо) единым пространством-временем, но вот нудно разрабатывать однажды удачно найденную жилу — вплоть до полного ее истощения, — видимо, не в натуре Майкла Коуни.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы в своем творчестве он шел всегда своим самобытным путем. За сюжетной коллизией «Зеркального образа» незримо присутствует Филип Дик, за типичным британским романом о глобальной катастрофе «Дети зимы» — Джон Кристофер, а за «Кошкой Кариной» — Кордвайнер Смит. Кроме упомянутых романов «Сизигия» и «Здравствуй, лето… и прощай», неизбежны ассоциации с Азимовым при чтении рассказа Коуни «Страдания Ракуны Три», а с Хайнлайном и Олдиссом перекликаются романы «Герой холмистых дорог» и «Последние джунгли» (да еще, пожалуй, рассказ «Темница мысли»).

Только Коуни не просто переписывал предшественников, но наполнял их старые мехи новым вином! Собственно, в этом достоинство литературы, а не в новизне. Ведь и Шекспир, если вспомнить, не из головы выдумал историю своего мстящего за смерть отца принца Датского…