«Если», 1999 № 12

— Да, там, — ответила она и засмеялась резким, истерическим смехом. Де Бранен вспомнил, что имеет дело с больной. — Импульсы исходят из центра. Только ты сильно ошибаешься на их счет. Это вовсе не «они». Все твои легенды — сплошное вранье! Не удивлюсь, если мы окажемся первыми, кто по-настоящему видит твоих волкринов, кто подкрался к ним так близко. Все инопланетяне, насочинявшие легенд, только чувствовали их, причем издали. Волкрины являлись к ним в снах и видениях, остальное доделывала фантазия. Корабли, сражения, раса вечных скитальцев — все это сплошное…

— Что ты хочешь сказать? — пролепетал де Бранен. — Я не улавливаю в твоих словах смысла…

— Конечно, — подтвердила психиатр неожиданно спокойно. — Ведь ты, в отличие от меня, лишен чутья. Зато мне все стало ясно! Теперь я понимаю, как прозревает человек, накачанный эспероном.

— Что ты чувствуешь? Что?!

— Это не «они», Кароли, — молвила она. — Это «оно». Живое, но совершенно бездумное, смею тебя заверить.

— Бездумное? — повторил де Бранен ошеломленно. — Нет! Ты наверняка заблуждаешься, тебя подводит недостаточно развитый телепатический дар. Я готов согласиться, что перед нами одно живое существо — один восхитительный межзвездный скиталец, но чтобы он был лишен сознания!.. Ты ведь почувствовала его, уловила его телепатическое излучение. До тебя это сделали сверхчувствительные дети Крея и многие другие. Просто его мысли слишком чужды и непонятны…

— Может быть, — согласилась психиатр. — Только то, что я улавливаю, вовсе не чуждо, просто это излучение, свидетельствующее о полном отсутствии разума. Все его мысли неповоротливы, темны, смутны и вряд ли вообще достойны именоваться мыслями. Наверное, его мозг колоссален, с этим я не стану спорить, но в нем не рождается связных идей, а только…

— Объясни!

— Это двигательная установка, де Бранен! Разве ты не чувствуешь импульсы? Еще немного — и они разорвут мне голову на части. А теперь догадайся, что гонит твоего проклятого волкрина сквозь галактику. Как он избегает гравитационных ловушек? Ну, что, сообразил, за счет чего он движется?

— Нет… — прошептал де Бранен. Но на его лице уже отразилась едва забрезжившая догадка. Он оглянулся на громаду волкрина, на блуждающие огоньки, трепещущие паруса, просуществовавшие световые годы, века, пронзившие необозримые пространства.

Потом, повернувшись к женщине, произнес одними губами:

— Телекинез.

Наступила тяжкая, гибельная тишина. Женщина в последний раз кивнула.

Меланта Джирл напряглась и прижала шприц-пистолет к своей артерии. Раздалось громкое шипение, наркотик разлился по кровеносной системе. Она лежала на спине, собираясь с силами и мыслями. В чем значение эсперона? Он убил телепата, ставшего жертвой собственного дара: втрое возросли не только его способности, но и уязвимость…

Внутренняя дверь воздушного шлюза отъехала, и перед Мелантой предстал труп без головы. Он двигался каким-то противоестественным образом, рывками, не отрывая ног от пола и пригибаясь под напором чудовищной гравитации. Каждый рывок был неожиданным и резким: казалось, его дергает то за одну, то за другую ногу сверхъестественная сила. Руки при этом висели безжизненно, как плети.

Меланта совершила невозможное: преодолев сопротивление гравитации, грозившей ее расплющить, она поползла, прочь от трупа, не сводя с него обезумевшего взгляда. При этом она продолжала лихорадочно размышлять, отыскивая недостающее звено, решение шахматной задачи. Но поиски оказались бесплодными.

Труп был проворнее ее и должен вот-вот ее настигнуть.

Меланта попыталась подняться на ноги. Сначала она встала на колени, сотрясаемая слабостью и собственным сердцебиением. Но выпрямиться под страшным грузом, давящим на плечи, оказалось выше ее сил.

Она твердила, что ей все нипочем, напоминала, что представляется всем усовершенствованной моделью. Но это не помогло: стоило ей перенести всю тяжесть на одну ногу, как мышцы отказали, и она упала на пол. Ощущение было такое, словно она свалилась с крыши высокого дома. Раздался отвратительный хруст, и руку, которую она инстинктивно выставила перед собой, пронзила страшная боль. Она смахнула здоровой рукой слезы и стиснула зубы, заглушив собственный крик.

Труп уже преодолел половину коридора. Меланта догадалась, что он перемещается на двух сломанных ногах. Но это ему не мешало.

— Меланта! Я слышал… Что с тобой, Меланта?

— Тихо! — шикнула она на Ройда, не желая тратить драгоценное дыхание на болтовню.

У нее оставалась одна рука. Она вспомнила уроки, усвоенные в прошлом, и заставила себя забыть о боли. Дергая ногами и упираясь в пол носками сапог, она поползла дальше, загребая здоровой рукой.

Труп продолжал наступать.

Извиваясь, как червь, она вползла в салон и забилась под разбитую шлюпку, надеясь поставить нападавшего в тупик. Он отстал от нее на какой-то метр.

В непроглядной тьме салона, где начались все беды обреченной экспедиции, Меланту окончательно покинули силы. Содрогаясь всем телом, она рухнула на мокрый ковер, сознавая, что двигаться дальше она не сможет.