«Если», 2001 № 04

Он взял книгу, которую держала в руке Эмили, и посветил фонариком на обложку.

Запинаясь, медленно прочитал: «Грозовой перевал», Эмили Бронте.

Глава 16

Майкл смотрел на книгу так, точно она в любой момент могла его укусить. Эмили Бронте! Ему не приходило в голову — сколько же всего ему не приходило в голову, — что на свете могла существовать не одна Эмили Бронте. И что та, другая Эмили оказалась настолько умна, что написала сочинение в тысячи тысяч слов… Ему стало нехорошо.

Майкл открыл книгу и посветил на страницу, озаглавленную «Глава 1». Затем, с некоторым трудом, путая слова, прочитал вслух несколько первых предложений:

Я только что побывал у своего арендатора — одинокого соседа, который живет неподалеку. Здесь очень красиво. Сомневаюсь, что во всей Англии мне удалось бы найти место, столь далекое от суеты высшего общества.

Майкл захлопнул книгу и с изумлением уставился на Эмили Бронте, стоящую рядом.

— Что все это значит? — спросила она.

— Понятия не имею. Мне доступны пока значения не всех слов.

— Я не книгу имею в виду. Почему у кого-то одинаковое со мной имя? Мне казалось, что имена — это нечто уникальное.

— И этого я не знаю, — вздохнув, ответил Майкл. — Извини, Эмили. Я эксперт по неведению… не представляю почему, но я всегда знал: на свете нет людей с одинаковыми именами. — Он грустно улыбнулся. — А теперь получается, что на свете может жить множество девушек, которых зовут Эмили Бронте.

— Может быть, она уже умерла, — предположил Эрнест.

— Кто?

— Та Эмили Бронте, которая написала книгу. Она могла умереть давным-давно. Книга кажется очень старой.

— Наверное.

— Возможно, существует какая-то причина… точнее, связь между ее именем и моим, — проговорила Эмили.

— Интересно, а она была хрупкой? — вмешался Гораций. — Скорее всего, нет. Раз уж она умела читать и писать и даже соединять слова так, что получилась книга… Могу побиться об заклад, что она из сухарей.

Неожиданно с уверенностью, удивившей его самого, Майкл заявил:

— Нет, она не сухарь. Никто из написавших эти книги не был сухарем. Им наплевать на чтение и письмо. Им книги не нужны. Только хрупкие интересуются и нуждаются в книгах. — Неожиданно его посетило озарение. — Те, кто писал истории, из нашего числа. Они такие же, как мы. Они думали, как мы. Теперь, когда мы нашли книги, мы все научимся хорошо читать. И поймем, о чем думали те, другие хрупкие, о чем они мечтали, чем занимались… Впрочем, Эмили права. Должна быть какая-то связь.

— Давайте посмотрим на имена, — предложил Эрнест. — Только лучше вместе. Стало темно, и без фонарика ничего не видно.

Гораций начал скучать.

— Ребята, пока вы изучаете имена, я, пожалуй, немного тут поброжу, может, найду еще что-нибудь интересное… не думаю, что вы сумеете извлечь стоящую информацию из этих книг.

Хотя Эмили и Джейн не очень умели читать, даже буквы узнавали не всякий раз, они остались рядом с Майклом и Эрнестом и принялись внимательно изучать книги, сваленные в кучи, в надежде, что им удастся обнаружить нечто ценное.

Прошло довольно много времени, прежде чем они сделали новое открытие. Темное небо за грязными окнами библиотеки подсказывало: приближается вечер.

Именно Эрнест первым обнаружил книгу и мгновенно узнал слово, которое, казалось, само бросилось ему в глаза. Резерфорд! Оно стояло в заглавии.

— Резерфорд! — произнес Эрнест так, будто первый раз в жизни выговаривал новое слово. Он открыл книгу и прочитал: — Подробный рассказ о жизни и работе Эрнеста Резерфорда, барона Резерфорда Нельсонского, кавалера ордена «За заслуги», ученого и гениального человека.

— Резерфорд, — повторил Майкл. — Ученый и гениальный человек… Сначала Эмили Бронте, теперь Эрнест Резерфорд… Неужели все наши имена принадлежат еще и другим хрупким? — Он вздохнул. — Нужно столько всего просмотреть. Придется приходить сюда много раз. Мне так хотелось заполучить хотя бы несколько книг, а теперь, когда мы их нашли, я напуган до полусмерти.

Неожиданно Джейн в голову пришла необычная мысль.

— А вдруг те хрупкие имеют какое-то отношение к Эмили и Эрнесту? — Она поколебалась немного и продолжала: — Считается, что наши родители — сухари, но они же совсем на нас не похожи… глупая мысль, конечно, но не могут те, другие хрупкие, каким-то образом быть связаны с Эмили и Эрнестом?

Повисло молчание. В конце концов заговорил Майкл:

— Скажу вам, что я думаю. Мне кажется, люди, сочинившие книги — все до единого, — наши настоящие родители. Я полагаю, сухари не хотят, чтобы мы узнали правду о себе, потому что она не в их пользу.

Про Горация все забыли. И тут ребята услышали его голос, который доносился откуда-то издалека:

— Принесите фонарик, — крикнул он. — Я заблудился в темноте.

— А ты где?