«Если», 2001 № 05

«Экипаж космического корабля — три молодых советских инженера». О типичных героях космической «кинообоймы», выпущенной вслед за первым спутником — «Я был спутником Солнца» (1958), «Небо зовет» (1959), «Мечте навстречу» (1963) и др., — сами собой говорят имена персонажей «Планеты бурь» Александра Казанцева (написанной на основе сценария фильма 1961 года): командир Илья Богатырев, инженер Добров и радист Алеша — словом, три васнецовских богатыря в скафандрах. Кстати, поставит фильм классик научно-популярного кино Павел Клушанцев — ведь между НФ и научпопом тогда нередко ставили знак равенства (в том числе и Довженко, собиравшийся консультироваться «с астрономами, астрофизиками, астроботаниками, какие теоретические проблемы придется уточнить для себя в процессе работы».

«Один из них несчастлив в личной жизни: он и на Марсе не найдет себе забвения, ему и там будут сниться земные тревожные сны». Подставьте вместо Марса — Солярис, и получится почти сюжет Лема, который воплотит Тарковский в 1972 году: «Крис: Она умерла десять лет назад. Снаут: То, что ты видел — материализация твоего представления о ней…

«Признаки разумных существ. Где они? Какие? Может быть, они давно живут в самой планете, как в метро…»

Именно это и произойдет с жителями планеты Десса («Через тернии к звездам» Кира Булычева и Ричарда Викторова, 1981 год), которых земляне спасут от экологической катастрофы.

«…тишина Космоса. Она сложная. Это может быть тишина обычная или музыкальная». Практически во всех космических фильмах будут использоваться достижения электромузыкальной техники, создающей звуковые спецэффекты. Это и танцевальная сюита в «Туманности Андромеды», и сигналы бедствия в «Москве — Кассиопее». Но особенно эмоциональную «музыкальную тишину» удастся создать композитору Алексею Рыбникову в песнях к «Большому космическому путешествию» (1975).

«Весь мир следит за полетом, все радиостанции мира, передовые ученые. Потом сигналы исчезли на семь с лишним лет, и все замолкло. Но вот снова отыскался их след, снова услышали их позывные и снова взволновался весь земной наш мир».

На этом будет построена одна из главных сюжетных линий дилогии Викторова «Москва — Кассиопея»/«Отроки во Вселенной» (1973/1974 гг.). Любопытно рифмуются даже цифры (7 и 27): «В течение 27 лет все попытки обнаружить корабль и связаться с ним были тщетны. И вот вчера вечером в 18.57 нам удалось не только обнаружить корабль, но и провести с ним сеанс телевизионной связи».

«Попытаемся сделать еще одну почти немыслимую вещь, которая тем не менее имеет право на научное предположение: у них на ракетоплане особой конструкции съемочный телевизор. При помощи этого аппарата они передают на Землю все, что видят». Похоже, Александр Петрович сам испугался своей смелости, потому что тут же добавил: «По телевизору передается только изображение, ни одного звука не долетает».

В написанной Ефремовым через 4 года, а экранизированной через 14 лет Евгением Шерстобитовым «Туманности Андромеды» земляне по системе космической связи будут даже читать лекции для инопланетян.

«Разумные существа, допустим, где-то, если позволить себе эту вольность, не пользуются обычной речью. Они уже миллионы лет читают мысли друг друга». Такую «вольность» позволит себе в 1973 году Будимир Метальников в «Молчании доктора Ивенса».

«Какими жалкими и уродливыми знаками отсталости покажется тогда еще раз колониальная политика земных империалистов…» Злободневная антизападная агитационность типична для «кинообоймы» 50-х. В упомянутой «Планете бурь» американец попытается заменить людей своим роботом, но тот позорно погибнет… В «Небо зовет» астронавты запустят свой корабль раньше срока, лишь бы обогнать русских, которые их же в конце концов и спасут…