«Если», 2003 № 11

Похоже, платформа так не думала. Запищал второй и последний предупреждающий сигнал. Пока еще ничего страшного не случилось, но должно было случиться с минуты на минуту. Край болота приблизился уже настолько, что стволы чахлых деревьев, просунувших корни в трещины скального выхода, отдельные валуны и низкорослые кусты были видны без всякой оптики.

Бинокль, подумал Виссарион. И сейчас же выругал себя за несообразительность. Раньше надо было начать избавляться от лишнего груза, гораздо раньше!..

Прекрасный бинокль, шедевр электронной оптики, булькнул в трясину первым. С безумной скоростью Виссарион рылся в рюкзаке, безжалостно бракуя то, без чего можно обойтись, если очень постараться. Половину провизии — долой! Четыре литра воды — долой! Авось местные речки и ручьи не отравлены. Походный набор инструментов — долой. Хватит и одних плоскогубцев, а остальное заменит нож…

Он оставил аптечку, крошечный фонарик, компас, моток прочной веревки и сам рюкзак, выполненный из почти невесомой ткани. Остальное сглотнула трясина. Что бы еще выбросить для облегчения платформы?.. Ботинки? Штаны?

Не поможет.

Плазменник?..

Ни в коем случае. Оружие здесь может пригодиться — это раз. Служебная инструкция велит дипкурьеру иметь его при себе — это два.

Виссарион понял, что запаниковал. Для всякого другого паника заключалась бы в бессвязных воплях и истерических метаниях, а для него — в диких мыслях. Это же надо додуматься — сопровождать груз без оружия!..

Мысль выбросить в болото груз не могла прийти ему в голову — для этого не хватило бы и самой отчаянной паники, потребовалось бы буйное помешательство. Скорее уж, Виссарион выбросился бы в трясину сам.

Так же бесшумно, как работал до того, антиграв-привод дал первый сбой: платформа задрожала и клюнула носом. Нет, выправилась, тянет… Черт, снова дрожит… И проседает все ниже…

Медленно, по сантиметру, платформа теряла высоту. Виссарион не глядел вниз — не хотелось впадать в первобытный ужас. Он смотрел только вперед — на приближающийся берег.

Тот и впрямь приближался, теперь гораздо медленнее, чем раньше. Мертах в ста от него тошнотворная гиблая жижа разнообразилась моховыми кочками и метелками жестких травянистых растений. Дотянуть бы…

Чпок! Платформа коснулась плоским днищем поверхности жижи. Подскочила, трясясь, как в лихорадке, задела снова… Чпок! Чпок-чпок-чпок!..

Протестующе загудел на высокой ноте антиграв-двигатель, пожирая последние крохи энергии. Виссарион более не колебался. Ждать было нельзя: платформа с полным грузом не дотянет не только до твердого берега, но и до кочек.

На то, чтобы принайтовить один конец веревки к ушастой скобе для крепления груза, а другим обвязаться вокруг пояса, ушли считанные секунды. После чего Виссарион сделал глубокий вдох и шагнул в топь.

Он сейчас же ушел в трясину по грудь. Пузырящаяся жижа шевелилась под ним и вокруг него, ощупывая, облизывая, смакуя редкий деликатес. Спасибо, что не сглотнула сразу, с головой, — Виссарион видел, как платформа мигом пошла бодрее. Разматывалась веревка. «Только бы не запуталась!» — мелькнула не то мысль, не то мольба.

Растопырив руки, он не шевелился (те, что отчаянно сражаются, помогают трясине против себя) — и все-таки погружался гораздо быстрее, чем ему хотелось. Сначала по шею. Потом по глаза. А когда натянувшаяся веревка рванула, пребольно врезавшись в тело, на поверхности топи уже не оставалось никакого Виссариона. Но он был жив, расчетливо деятелен и полон надежды — надежды на то, что, подтягиваясь по веревке, успеет выбраться раньше, чем умрет.

Жижа была плотна, как кофейная гуща, а веревка слишком тонка и скользила в ладонях; вдобавок все приходилось делать ощупью. Упустил веревку — пропал. Хуже того — погубил груз.

Не вытерпел мук удушья, захлебнулся вонючей жижей — то же самое!

У болотной кочки, рассеченной натянувшейся веревкой почти пополам, бурая жижа вдруг вздулась горбом, явив через мгновение безумные глаза и провал рта, судорожно захватывающий воздух. Еще минута — и Виссарион, рыча и извиваясь червем, выполз на зыбун. Здесь можно было ползать, дышать, жить…

Чуть накренившись на корму, платформа увязла столь прочно, что, казалось, торчала здесь всегда. На первый взгляд, она не погружалась, однако мешкать не стоило. Чуть отдышавшись, Виссарион вытянул из топи веревку, смотал, прикинул на глаз расстояние до твердого берега. Он дойдет. Допрыгает по кочкам, утвердится на прочном грунте и вытянет стол за веревку. Груз как нарочно перевернут столешницей вниз — поползет по зыбким мхам, как намыленный. Нет, пожалуй, длины веревки не хватит…

Едва не впав в отчаяние, он уже через несколько секунд обозвал себя дурнем и непрофессионалом. Можно же взять веревки, крепящие груз к платформе! Все равно придется их снять — платформа больше не понадобится. А если и этих веревок не хватит — что ж, впереди лес, а в нем, возможно, произрастают местные лианы и бегают непуганые звери, из чьих шкур можно нарезать прочных ремней…