«Если», 2007 № 12

Истощенная, отравленная безрассудной деятельностью человека в течение многих веков, Земля умирала. Всего через несколько столетий — мгновение в жизни планеты — ей суждено было превратиться в мертвый мир, подобный Венере или Марсу, а человечество так и не могло отыскать новый дом, да к тому же столкнулось с проблемой, к которой вовсе не было готово. Мало того, что относительно пригодные для заселения миры способны были принять лишь ограниченное число переселенцев: все открытые до сих пор более или менее подобные Земле планеты оказывались по большому счету либо слишком холодными, либо слишком жаркими, либо слишком сухими, как избранная мною Итака. И в каждом из новых миров нас подстерегал еще один удар. Их биосфера отвергала и стремилась уничтожить чуждые биологические объекты. Даже простая местная плесень могла оказаться для пришельцев смертельной. Чужой белок убивал людей — когда мгновенно, когда через неделю, месяц или год, но результат всегда был один и тот же. Новые поселения вымирали до последнего обитателя, не успев дождаться помощи, которую Земля и не готова была оказать. Человек оказался биологически несовместим со Вселенной.

Потери были слишком велики для нашей стремительно сокращающейся расы, и проблема, казалось, не имела решения, пока не был создан отряд «Десант-250». Двести пятьдесят добровольцев подверглись биологической трансформации. Случилось так, что я оказался в их числе. Из нас делали разведчиков, первопроходцев, специалистов по выживанию. Мы стали быстрее и сильнее обычных людей, однако не это было главной целью переделки. Нам дали неуязвимость для чужеродного белка. Перестроенные иммунные системы наших организмов сделались настолько убийственными, что мы превратились в ходячие фабрики смерти для любого организма, попытавшегося вторгнуться в наши тела. Наши клетки безошибочно вырабатывали смертельное оружие против агрессора, едва он пересекал рубежи обороны.

Для такой переделки годился не каждый. Подобных мне искали по всему миру. По сути, все мы являлись генетическими уникумами изначально. Возможно, именно наши предки бродили по улицам городов средневековой Европы среди гор чумных трупов, пытаясь спасти еще не расставшихся с жизнью. Именно они неизменно выживали в эпицентрах пандемий холеры, испанки и болезни Грокера.

С каждым из нас организаторы проекта были предельно честны. Перед самым началом модификации крохотный сухой человечек в белом халате, который казался великоват ему и в длину, и в объеме, всякий раз предупреждал кандидатов, что даже с их уникальными природными данными шансы на успех эксперимента составляют не более семидесяти процентов и что любой, кто передумает принять в нем участие, может немедленно уйти. Кто-то из кандидатов действительно покидал лабораторию, однако подавляющее большинство оставалось. Не так уж часто судьба предлагает возможность сделаться спасителями всего человечества. Мы могли сколько угодно иронизировать над этим, но каждый из нас в душе знал, что дело обстоит именно так.

Человека, который пугал нас последним предупреждением, знала вся планета. Дважды нобелевский лауреат Юджин Гантварг точно знал, о чем говорил, но своей работой стремился опровергнуть самого себя. Великий ученый делал все, чтобы мы остались живы, однако, несмотря на его усилия и наши природные задатки, генную перестройку удалось пережить не всем. Руководство программы берегло нашу психику, поэтому только после полного завершения модификации нам стало известно, что около десяти процентов добровольцев погибали. Их организм не выдерживал происходящих изменений.

И все же это было десять процентов, а не тридцать! Лично я считаю, что Гантваргу — именно ему — многие из нас обязаны тем, что до сих пор живы.

Процесс модификации стоил невероятно дорого. Фактически каждый из нас представлял собой биологическую машину многомиллионной стоимости. Теперь мы должны были отработать сделанные в нас вложения. Мы искали людям новый дом. Готовили открытые астрофизиками планеты для колонизации, строили первые надежные укрытия для прибывающих, проводили геологическую разведку.

И самое главное, набирали биологический материал, на основе которого разрабатывалась защита для будущих колонистов. Но все равно после десятков прививок каждого из поселенцев ждал долгий и мучительный период адаптации. Немедленная и неизбежная гибель им уже не грозила, однако лишь второе поколение могло ощущать себя жителями нового мира. Но получая это право, они лишались главного — свободно общаться с представителями своей расы во всей остальной Вселенной, ибо те оставались на покоренной планете всего лишь гостями, вынужденными прятаться под стерильными куполами пересадочных станций, защищать себя оболочкой стерилизующей люрсы, дышать через фильтры и потреблять стерилизованную пищу.