«Если», 2008 № 02

Поэтому я слегка встревожился, когда он сообщил мне о предложении доктора Штейна. На первый взгляд, новость действительно казалась отличной. Несмотря на невеликий рынок труда, особенно для специалистов в моей области нестандартного анализа, я получил хотя бы одно настоящее предложение работы.

Да только у Рика, порадовавшего меня этой новостью, появились морщинки возле левого глаза.

— Что ты по этому поводу думаешь? — поинтересовался он, когда мы шли через кампус, осыпаемые метелью лепестков с цветущих вишен. — Это совпадает с твоими планами?

Можно подумать, у меня были планы! План у меня очень простой — получить степень и работу. Если мне дают работу, то это совпадает с моими планами. Других предложений я не получал, поэтому размышлять особо не приходилось. А ведь мне уготовили не просто работу, но исследовательскую аспирантуру в математическом институте! К тому же, насколько я слышал, Энн Арбор не такое уж плохое местечко.

Так что повторю: новость вроде бы оказалась приятная, но из-за морщинок я встревожился.

И вообще было немного странно, что мне сделали предложение, хотя я не посылал никаких заявок. И, должен признаться, я никогда не слышал об Институте математического анализа и квантовой химии. Этот исследовательский центр, как выяснилось, не засветился в интернете. Вероятно, они делают для правительства настолько секретную работу, что по соображениям безопасности им даже не разрешено иметь сайт.

А возможно, однобокая улыбка Рика всего-навсего означала, что его опечалила мысль о моем скором отъезде.

И моя теория о причинах нарушения симметрии просто ошибочна.

Или же в моей жизни наступила полоса невезения.

Над всеми этими вероятностями я и размышлял, пока поезд вез меня в Энн Арбор. Я встал и принялся снимать с полки старый зеленый рюкзак, хотя поезд еще не остановился. Поэтому, когда сработали тормоза, объемистый рюкзак заставил меня потерять равновесие и навалиться на женщину, разговаривающую по мобильнику. Она прищурилась, как будто я попытался украсть ее сумочку, но при этом разговор по телефону продолжался, словно ничего не произошло.

Я все еще извинялся, когда мы вошли в здание вокзала, но нас отвлек некий человечек, который подергал меня за рукав и робко спросил:

— Вы, случайно, не Игорь?

Еще раз подняв руку в попытке привлечь внимание женщины, которая направилась к туалету, продолжая болтать по телефону, я признал тщетность своих усилий и повернулся к человечку. Рюкзак при этом соскользнул с плеча и шмякнулся на пол с таким звуком, словно таил в себе расчлененный труп, а не дешевую одежду и туалетные принадлежности.

— Да, — отозвался я, протягивая свободную руку, — а вы кто?

— Я доктор Штейн, из института.

Что ж, это меня впечатлило. Сам директор приехал на станцию, чтобы меня встретить. Многообещающее начало. И мое первое впечатление о нем тоже оказалось хорошим. Может, коричневая клетчатая рубашка не очень сочеталась с широкими брюками, но выглядел он приветливо. Более того, сам не знаю почему, но у меня сразу же возникло ощущение, что он гений.

— Зовите меня Фрэнк, — продолжил он, пожимая мою руку. — Вам помочь с багажом?

Я заподозрил, что рюкзак весит вдвое больше Фрэнка, поэтому сам отнес его к сверкающему универсалу «форд» модели 1972 года. Директор сел за руль, и мы тронулись.

Сперва мы посплетничали о Рике. Очевидно, они познакомились в аспирантуре и с тех пор почти не поддерживали отношения. Например, он не знал, что Рик женился на знаменитой специалистке в области теории чисел Лизе Рохан или что он неудачно покатался на водных лыжах и почти год просидел в инвалидном кресле.

И еще мы поговорили о моем имени — Игорь Стравинский. Все мои знакомые рано или поздно об этом спрашивают. Я начал обычную свою речь о том, что знаменитый композитор был моим дальним родственником, и родители, обожающие музыку, решили: назвать меня в его честь будет хорошей идеей.

Но тут я заметил дорожный знак с надписью, что мы въезжаем в город Ипсиланти, штат Мичиган, и начал задавать более уместные вопросы.

— Так вы меня сперва отвезете на квартиру? И я буду жить в Ипсиланти, а ездить в…

— Нет-нет, — радостно возразил он. — Ты будешь жить со мной в институте, который находится в Ипси. — Затем, увидев, что я немного запутался в географии, добавил: — Пусть тебя это не смущает, парень. Ты знаешь, что Мичиганский научно-исследовательский институт находится не в Беркли, а в Окленде?

Немного успокоенный, я продолжил расспросы:

— Знаете, я пробовал читать кое-какие материалы по квантовой химии. Была там одна прикольная статейка, в которой авторы пытались предсказать цвет золота сугубо математическими методами. Самое забавное: из-за того, что ядро золота такое тяжелое, расчеты получались неверными, пока они не добавили кое-какие квантовые поправки… Это я еще как-то понял. Но если честно, в подробности я совершенно не врубился. Я не понимаю ни уравнения Шрёдингера, ни все эти теории о частицах. Насколько глубоко мне придется копать?