«Если», 2009 № 06

Что-то надвигалось, отделяя Алкина от Сары. Он слышал ее, он ее даже чувствовал, его руки лежали на рулевом колесе, дорога летела под колеса вместе с налипшими на асфальт светлыми полосками фар, стекло вдруг залилось невесть откуда взявшейся лавиной воды; здесь дождь уже несколько минут, а там, где Сара, только начался. Дорога сразу исчезла, машину повело, и Алкин не мог сказать, в какую сторону. Яркий свет ударил в глаза. Сара ничего больше не говорила, молчание стало таким жутким, что Алкин закричал и попытался… нет, он ничего не пытался сделать, мог лишь расширенными до размеров Вселенной глазами смотреть, нет, не смотреть, а чувствовать, воспринимать глубинными рецепторами, как Сара пытается удержать руль, визжит резина, что-то впереди высверкивает и гаснет, нога вжимается в педаль тормоза и машину заносит — нельзя тормозить, но Сара еще сильнее жмет на педаль. Стекло распахивается настежь — и в салон вливаются тонны воды с неба, Алкин захлебывается, тонет: что же это, в самом-то деле, как можно утонуть в дожде посреди шоссе в центре Англии?…

Господи, как больно. Боль втекает в горло, проливается в пищевод, прокалывает сердце…

Всё.

* * *

Он открыл глаза и понял, что лежит на высокой больничной кровати в палате, стены которой выкрашены в светло-зеленый цвет. В левую руку скорпионом впилась игла от капельницы, висевшей на высоком штативе, а правая рука свободна, и можно почесать ею слезящиеся глаза.

— Сара, — сказал он. То ли позвал, то ли спросил, то ли что-то констатировал в собственном, еще не окончательно проснувшемся сознании.

Знакомый голос повторил:

— Сара?

И добавил:

— С Сарой все в порядке. А почему вы спрашиваете?

Странный вопрос. Алкин повернул голову на голос и встретился взглядом с главным констеблем. Бакли сидел на высоком табурете, он был почему-то в гражданском — желал, должно быть, показать, что здесь не по долгу службы… тогда зачем? Меньше всего Алкину хотелось сейчас видеть именно Бакли, но, с другой стороны, кому же знать все детали, если не ему?

— Что вы здесь делаете? — спросил Алкин. Думал, будет тяжело произносить слова, но нет — он ощущал желание, возможность и даже необходимость говорить то, что думал, то, что хотел, то, что должен был. — Желаете получить мои показания об аварии?

— Слишком много говорите, мистер Алкин, — сухо произнес Бакли. — Вообще-то, Сара даже не ранена. Если не считать шокового состояния. Сейчас с ней психолог, они в соседней палате. А машина — в лепешку. Вы говорили с Сарой по телефону, когда произошла авария.

— Она…

— Я знаю, это она вам звонила. Что вы ей сказали?

— Я…

— Да, вы, — с неожиданной злостью произнес Бакли. Он взял себя в руки и повторил тихо: — Что-то вы Саре сказали такое, что вывело ее из равновесия. По сути, мистер Алкин, виновник аварии — вы.

«Он хочет навесить это на меня, — подумал Алкин. — Он прав: если бы я умел водить машину, аварии не случилось бы. Знал бы, что сделать, и сделал бы. А я не знал. Растерялся. Нажал на тормоз. Или Сара?»

В тот момент он не отличал себя от нее. Наверное, только помешал ей, и если бы не он… Но ведь все обошлось, Сара не ранена. Значит… А машина…

Мысли путались.

— Что со мной? — вырвалось у Алкина. — Где я?

— С вами — ничего особенного, — с легким презрением в голосе ответил Бакли. — Сердечный приступ. Вы в госпитале Королевского колледжа. Сейчас вас осмотрит врач и, скорее всего, отпустит на все четыре стороны. Не так уж вам плохо, как вы хотите показать, мистер Алкин.

— Я вовсе не хочу… — рассердился Алкин и сделал еще одну, такую же безуспешную, попытку спустить ноги с кровати.

— Лежите пока, — разрешил Бакли. — Только все-таки ответьте на вопрос: что вы сказали Саре? Из-за чего она так разволновалась, что не справилась с управлением?

Алкин закрыл глаза и отвернулся. Он слышал, как открылась и закрылась дверь, как чьи-то теплые руки — похоже, женские — взяли его запястье и нащупали пульс, потом что-то выдернули из ноги, была мгновенная боль, и еще кто-то положил ему на лоб ладонь и сказал низким голосом, который мог быть женским, а мог и мужским:

— Мистер Алкин, как вы себя чувствуете?

Он открыл глаза и понял, что только сейчас пришел в сознание по-настоящему, как это описывается в книгах: светлый потолок, рассеянный свет, склонившаяся над ним женщина в светло-зеленом халате, внимательный взгляд, живое участие…

— Спасибо, все в порядке. Что со мной было?

— Сильный сердечный приступ, — сообщила женщина. — Похоже, сейчас вам действительно лучше. Хороший пульс, неплохая кардиограмма. Вы много работали в последнее время?

— Не сказал бы… Можно мне встать?

— Полежите немного, — покачала головой женщина. — Скоро будет готов анализ крови.

— Сара, — сказал Алкин. — Сара Бокштейн. Что с ней? Мне нужно с ней поговорить.

— С мисс Бокштейн тоже все в порядке. Конечно, вы сможете поговорить. Чуть позже.