«Если», 2010 № 03

Денис, проведавший про своего домового, уходя на работу, оставлял для него компьютер включенным. Евсей Карпович не на шутку увлекся этой игрушкой. Когда хозяина не было дома (а отсутствовал он часто, потому что работал и учился), домовой не отходил от клавиатуры и даже приноровился возить по коврику мышь. Евсей Карпович выкапывал в Интернете такие знания, что прочие домовые лишь в затылке чесали да крякали, когда он делился находками. Его приятельница, Матрёна Даниловна, сперва огорчалась — она, улучив минутку, тайком прибежит к Евсею Карповичу, а его от монитора за уши не оттянешь. Она-то и заметила неладное.

Матрёна Даниловна своего приятеля навещала секретно, чтобы не дразнить законного супруга Лукьяна Пафнутьевича. И вот однажды, проскользнув в Денискину квартиру, Матрёна Даниловна увидела Евсея Карповича лежащим на компьютерной клавиатуре. В комнате было темно, светился лишь экран, на котором суетились фигурки, и Матрёне Даниловне почудились светлые дрожащие струнки, натянутые между домовым и экраном. Она подумала было, что Евсей Карпович заснул, и окликнула его. Он отозвался не сразу и, очнувшись, был странен — тих, задумчив, неразговорчив и словно к чему-то прислушивался.

И во второй раз случилась та же история, мерещились те же струнки. А в третий Матрёне Даниловне не удалось растолкать Евсея Карповича. И она смертельно перепугалась.

Домовые умирают не по-человечески, а на свой лад — от старости засыпают и понемножку усыхают. Родня прячет тельце в такое место, откуда, ежели проснешься, можно выбраться, и, говорят, такие случаи бывали. Матрёне Даниловне вовсе не хотелось хоронить Евсея Карповича — не в тех он еще был годах, чтобы от старости засыпать, и на здоровье не жаловался. Она помчалась к подручному Лукьяна Пафнутьевича — Якушке.

Сперва-то подручных было двое, Якушка да Акимка, но потом на сходке постановили, чтобы Акимка шел домовым дедушкой в бестолковое семейство Бенедиктовых, которое нельзя было оставлять без присмотра: того гляди, увлекутся умными речами и пожгут все кастрюли или же забьют сток в ванной мокрым носком и устроят потоп на весь дом. Акимка стал Акимом Варлаамовичем, но Матрёна Даниловна, сама его воспитавшая, по-прежнему давала ему всякие поручения.

Якушка сбегал за Акимкой, и все трое поспешили к бездыханному домовому. Там Матрёна Даниловна и рассказала про свои видения.

— Это техника виновата! — сразу сказал Акимка. — Как-то она скверно на него подействовала.

— Отродясь у домовых таких хвороб не было, — еле выговорила, утирая слезы, Матрёна Даниловна.

Якушка сбегал за опытной бабушкой Минодорой Титовной, чуть не в охапке притащил ее. Матрёна Даниловна спряталась за книгами и оттуда смотрела, как старушка тормошит Евсея Карповича.

— Помирает, — сказала бабушка. — Словно бы из него кровь высосали. А как сделано — не понять, ран не вижу. Не кикимора ли шкодит?

— Как же быть? — спросил Акимка.

— Я такой хвори отродясь не видала. Но, сдается, дня два-три продержится, а тогда уж уснет окончательно. Сейчас-то он еще в полудреме.

И Минодора Титовна пошла звать соседей: негоже, чтобы домовой дедушка, да еще такой уважаемый, как Евсей Карпович, засыпал в полном одиночестве.

Сбежались кумушки. Кое-кто поглядывал — не прячется ли в доме Матрёна Даниловна, о ее хождениях к соседу слухи все ж завелись. Но ее Акимка с Якушкой успели вывести и устроили в вентиляционной шахте, чтобы там в одиночестве горевала. Сами же забрались по той же шахте двумя этажами выше.

— Может ли быть, чтобы кикимора засела в компьютере? — спросил Акимка.

— Кто ее разберет. У нас один только Евсей Карпович с компьютером ладит… то есть ладил…

— Может, Дениса поискать?

— Люди не помогут, если там кикимора засела.

— Леший?.

— Как ты его из лесу доставишь?

— Так ведь кикимора только его, сказывали, боится…

— Ну и дурень же я! — воскликнул Акимка, шлепая себя по лбу. — Я знаю, кто нам нужен! Помнишь, говорили про домового дедушку Трифона Орентьевича? Который в шумную машину молчка подсадил? И машина замолчала! И кикимору из своего дома прогнал! Вот! Его привести надо!

* * *

Сборы заняли четверть часа — старшие объяснили, где искать знатока, домовихи собрали припасов. И Акимка с Якушкой отправились в путь.

Им еще повезло — кварталов с десяток ехали на машине, подвез знакомый автомобильный. И тем везение кончилось: кто ж из домовых в здравом уме и твердой памяти сбежит с собственной свадьбы?

Аникей Поликарпович меж тем отыскал Мартына Фомича и сильно его озадачил.

Перед домовыми вообще редко встает проблема выбора, как-то все само по порядку получается.

С одной стороны, три дня свадебного гуляния — это свято. С другой — нельзя не прийти на выручку своему брату домовому. Хотя домовые мирно не живут, могут ссориться до визга и укусов, но твердо помнят, что все они — родня. И Мартын Фомич долго молчал, прежде чем изрек мудрое слово:

— Это не моя свадьба, а Тришкина. Ему решать. Сейчас приведу.

Трифон Орентьевич поспешил на дедов зов, а Маланья Гавриловна следом, не для того она замуж выходила, чтобы супруга от себя отпускать.