«Если», 2011 № 08

Люди никогда не меняются. К такому выводу приходит писатель на примере общины балтийцев — остатков экипажа броненосца «Кречет», перенесенного на Марс волей зловредных пришельцев. Но вот инопланетная угроза устранена, и матросы тут же находят себе новых врагов — в лице офицеров, героев битвы с хозяевами. Хорсун умело показывает, как легко занимается пламя конфликта, стоит появиться в коллективе провокатору с хорошо подвешенным языком. Автор демонстрирует читателям разлад, вносимый в общество классовым неравенством. Каким внутренним стержнем нужно обладать, чтобы противопоставить диктату коллективной ненависти собственную добрую волю? Этот вопрос писатель исследует на протяжении всей книги.

Хорсун неслучайно начинает книгу о Марсе со сцены, развернувшейся на Земле. Пожилой, истерзанный жизнью врач оказывается в руках большевиков. В свете поднятого вопроса о страхе и человечности очень проста и показательна сцена в деревне, где скрывается доктор Рудин. Диалог двух свидетелей «задержания» демонстрирует не столько позицию, сколько возможность выбора:

«— И Первомай не празднует! И в церковь ходит! — вошла в раж соседка. — Проходимец засланный!» — «Так… доктор он наш… — выдавил из себя сосед. — Ну, какой он шпион, товарищи?»

С первых же страниц мы знакомимся с рассуждением доктора Рудина о богах-насекомых: «Я называю этих индивидов «богами-насекомыми». О, как они упиваются собой, внося разлад в жизнь и коверкая судьбы… Они испытывают вожделение наркомана, вгоняющего в вену грязную иглу. Люди — плохие, хорошие; всякие… вынуждены нести на себе бремя власти богов-насекомых».

Речь идет о странной духовной болезни, которой издревле страдает человечество. Корабельный эскулап наблюдает ее развитие в своих товарищах-матросах и в других пленниках Красной планеты. Именно наличие в обществе осквернителей, уступивших свое тело безжалостному жуку, и обуславливает выбор, о котором говорилось ранее. В сущности, массовые проявления бесчеловечности — это симптом нравственного недуга, настигающего отдельных личностей.

Временами по интонации текст напоминает постапокалиптические романы Харлана Эллисона, Пирса Энтони и Стерлинга Ланье. Опасные странники, вооруженные револьверами и винтовками, гуляют по пустыне. Одиноких путников поджидают банды людоедов и недобитые роботы-убийцы, мерцают странным светом руины давно ушедшей цивилизации. Мы встречали эти образы у Брэдбери и Ефремова, Ли Бреккет и Уильяма Моррисона, видели в графических новеллах. И все же Хорсун делает это по-своему. Элементы вестерна для него скорее литературная игра, чем безоговорочное стилистическое решение. Страшный стрелок Иван Хлыстов похож на мерзавцев Дикого Запада лишь отчасти. Его сущность куда ужаснее. Кроме того, писатель со свойственным ему вниманием к мелочам не дает нам забыть, на какой планете происходит действие. В связи с отсылками и аллюзиями интересен своеобразный художественный ассонанс между разными образами книги. Вот матросы, разгоряченные алкоголем и застарелой ненавистью к господам, бунтуют против власти офицеров, а вот словно гротескное отражение того же недуга — группа людоедов, опустившихся до создания первобытного культа умерщвления и поглощения. Вот зараженный инопланетным симбионтом индивид, методично уничтожающий себе подобных, и тут же — простой энкавэдэшник, расправляющийся с людьми по собственному желанию. Галерея двуликих образов.

Несмотря на тщательно сконструированную правдоподобность, в «Ржавых землях» появляется не характерный для Хорсуна авторский волюнтаризм в отношении судьбы некоторых героев. Писатель начинает жестче проявлять себя, выстраивая событийную и вероятностную структуру сюжета не как отстраненный конструктор Вселенной, но как сила, которую в отдельных случаях можно назвать провидением. Время от времени он буквально вытаскивает своих любимцев из огня. Может, в этом отступлении от диктата фактов и условий автор демонстрирует свой собственный выбор в пользу человечности…

«Ржавые земли» — это очень вещественная, пугающая и захватывающая история. Автор словно говорит нам: да, реальность сурова. Однако в ней есть место добру.

Николай КАЛИНИЧЕНКО

Рецензии

Г.Л. Олди

Urbi et orbi или Городу и миру

Книга 3: Изгнанница Ойкумены

Москва: Эксмо, 2011. - 416 с.

(Серия «Стрела времени»).

10 100 экз.

Приключения телепата Регины ван Фрассен наконец достигли финала. Недрогнувшей рукой автор провел свою героиню через три сакральные ипостаси: девушка, женщина, мать. Пристальное внимание писателей к социальной линии обусловлено гендерно. Нельзя создать полноценный, не карикатурный женский образ без печалей и радостей бытовой жизни, в которую прекрасная половина человечества традиционно вовлечена глубже и серьезнее мужчин. Вот почему на фоне событий глобальных, космических, не уступая, а иногда и затмевая их по значимости, проходят дела частные, семейные.