«Если», 2012 № 04

В гневе Дэвид закусил губу, почувствовал соленый вкус крови во рту. И это привело его в чувство. Что происходит? Он только что пытался убить себя! Зачем?!

Отчаянным усилием воли он отбросил в сторону пистолет и крикнул: «Я не хочу умирать!».

И неожиданно ему ответил женский голос:

— Не бойся, Дэви!

Дэви? Так называл его лишь один человек на свете — и она давно мертва.

Дэвид замер. Было тихо, не слышно даже плеска волн. И само море, казалось, утратило блеск и сделалось неподвижным, словно выцветшее черно-белое фото.

Только вокруг Дэвида мир еще сохранял краски. Потом воздух заколебался, потек, и когда картинка стабилизировалась, Дэвид ахнул от удивления. Это не могло быть реальностью, и все же он наблюдал это собственными глазами. «Кафе Марлин» — когда-то его любимое кафе на берегу моря. Мраморные столики, полосатый тент, колеблющийся от легкого ветра. За столиком напротив Дэвида сидела юная женщина с распущенными темными волосами. На ней — белое летнее платье и солнцезащитные очки, скрывавшие глаза. Дэвид сразу ее узнал. Это младшая сестра Лиза. И на столике перед ней в запотевшей стеклянной вазочке ее традиционный заказ: два шарика ванильного мороженого со свежей клубникой. Такая же вазочка перед ним. Натюрморт дополняют две чашки черного кофе.

— Ты совсем не ешь, Дэви! — Лиза дружелюбно улыбнулась ему. — Попробуй, это вкусно!

Дэвид узнал голос, хоть он и звучал не так, как в воспоминаниях. Тембр стал ниже, теплее. Это голос не шестнадцатилетнего подростка, а тридцатилетней женщины, которой Лиза стала бы, будь она жива. Осторожно он поискал глазами пистолет. Лиза не дожила до своего семнадцатого дня рождения. Она погибла 12 мая вместе с родителями, друзьями, посетителями «Кафе Марлин», вместе с побережьем, морем и еще пятьюдесятью тысячами жителей колонии Оазис Харпера Грина. В тот день корабль хазеров разбомбил планету, на которой она жила. Ядерный огонь выжег тысячи квадратных километров и уничтожил все живое. К счастью, это был не самый густонаселенный район планеты, а мощность бомбы оказалась недостаточной, чтобы отравить атмосферу, и значительная часть двухмиллионной колонии уцелела.

Дэвид тогда изучал кибернетику на Риджент-парке — планете, где располагалась штаб-квартира «Медеи». Едва оправившись от шока, он тут же подал заявление в ALLFOR, но оно было отклонено. Военные посчитали, что от него будет больше пользы, если продолжит обучение. Поэтому акция возмездия прошла без него. В июне восемьдесят кораблей совершили прыжок на базу Масада, а оттуда прямо в сектор, являвшийся территорией хазеров. Обрушившись всей огневой мощью на планету Салузус-4, они смели ее орбитальную оборону. Затем двенадцать термоядерных торпед заставили сдетонировать воду океанов, и один из миров хазеров перестал существовать.

Увидев кадры уничтожения планеты, Дэвид испытал такую мстительную радость, что ему потом было стыдно и страшно. Он не знал, что способен на такие чувства.

С учебой не заладилось, и Дэвид ушел из университета. Он нашел работу в торговой фирме, занимавшейся межсистемными перевозками. В многомесячных полетах он убивал время за компьютерными играми или изучал историю войны с хазерами. Она продолжалась уже без малого двадцать лет, но сведений о биологии хазеров почти не было. По крайней мере в свободном доступе. Согласно официальной версии, ни один живой хазер не попал еще в руки военных. Их корабли внезапно выпрыгивали из гиперпространства над планетами и так же внезапно исчезали. Иногда в пустынях на окраинных планетах контролируемого ими сектора находили постройки, напоминавшие сухопутные кораллы. Войска ALLFOR уничтожили не меньше дюжины таких колоний, но не смогли принудить противника заключить перемирие. Дэвид проводил дни и ночи, роясь в базах данных в тщетной попытке установить, почему погибла его семья.

Чего хотели хазеры? Почему они не могли оставить человечество в покое?

Потом он встретил Рашель, и бесплодные размышления отошли на второй план. Тени прошлого побледнели, рассеялись. Молодожены потратили свои сбережения на космическую яхту и занялись организацией круизов. Дела шли хорошо, и Дэвид был счастлив… до той роковой ночи в Кингстоне.

— Ты чувствуешь вину? — произнесла Лиза с улыбкой.

Дэвид поморщился: в тоне сестры звучала фальшь, как будто она играла не слишком твердо выученную роль.

— Ты не моя сестра, — сказал он сухо. — Моя сестра умерла.

— Хорошо, что ты понимаешь это. — Женщина в солнцезащитных очках выглядела довольной. — Тогда мы сможем поговорить откровенно. Все, что ты видишь, — композиция, составленная на основе твоих воспоминаний. Но ты должен попробовать мороженое, его вкус вполне реален.

Дэвид не знал, что ответить, и последовал совету. Женщина оказалась права: мороженое было очень вкусным, а кроме того, у разведчика появилось время, чтобы собраться с мыслями. От клубники исходил легкий запах, он смешивался с ароматом кофе. Свежий морской ветер развевал волосы женщины, солнце ласково грело кожу. Сейчас они возьмут свои школьные сумки и побегут домой.