«Если», 2012 № 10

— Оказывается, рядовой Меррик мальчишкой работал на пороховой мельнице. Он помнит, в каких долях надо смешивать вещества. Выгребных ям тут хватает, так что селитру мы добудем, а древесный уголь получить еще проще. Надо объяснить горожанам, что нужна сера: глядишь, кто-нибудь поможет и с этим. Наш шорник уже учит астерийцев делать стремена. Порох и стремена городу в диковинку — вот и постараемся извлечь из этого выгоду.

К таким словам командира Гаррет, похоже, не был готов.

— Сэр, вы считаете, что мы здесь надолго? — озабоченно спросил он.

— Должность у меня такая, лейтенант: требует думать о подобных вещах, — вздохнул Бентон. — Вы ведь и сами уже, должно быть, пришли к выводу, что мы задержимся. Слава богу, женатых у нас немного. Но я еще не нашел способ объяснить роте, почему так затянулись наши маневры.

— Сэр, а может, намекнуть, что это долгий поход, как у Одиссея и его людей? Будут самые удивительные приключения, но в конце концов мы вернемся домой.

— Может, и намекнем.

* * *

Переговоры шли трудно — сказывались и языковый барьер, и настойчивость астерийцев в ведении честного, в их понимании, торга. Пока Гаррет и Костони в многословном диалоге выясняли, чего хотят стороны друг от друга, Бентон ловил на себе пристальные взгляды одвана Фрейи, а себя — на том, что неосознанно поглядывает на нее.

Но вот она произнесла несколько фраз, потом снова заговорил Костони. Гаррет отвечал то одной, то другому, наконец с озабоченным видом обратился к Бентону.

— Сэр, я понял: они настаивают, что одван Фрейя предметом торга являться не может.

— Что? Как это понимать?

— Сэр, в старину договоры часто скреплялись браками и… гм… другими мероприятиями.

Должно быть, на лице Бентона отразились его чувства: астерийцы перестали следить за ним столь напряженно.

— Скажите ей… Отставить, я сам отвечу. Одван Фрейя, прошу извинить меня за нескромное любопытство, которое, по-видимому, является причиной этого недоразумения. Мне бы и в голову никогда не пришло считать вас… предметом торга. Вы лидер народа и свободная женщина, и я не могу относиться к вам как товару — это было бы попросту оскорбительно. В моей стране не далее как пять лет назад закончилась ужасная война, погибли многие тысячи, но было установлено законом, что человек не может принадлежать другому человеку, не может быть куплен или продан, не может рассматриваться как имущество. И я клянусь, что блюду этот принцип в своей профессиональной деятельности и сам в него свято верю.

Он не знал, многое ли из этого поймут одван Фрейя и другие астерийцы, но они, похоже, уловили суть. Фрейя кивнула ему и даже отдала честь, как в армии США (по крайней мере, похоже). Бентон ответил тем же. В обоих случаях это не было знаком подчинения, а лишь данью уважения равному.

* * *

В холодную пору года войны здесь не велись, поэтому рота устроилась пережидать зиму в непривычном, если не сказать неслыханном, уюте. И хотя солдаты по-прежнему не понимали, что с ними произошло, они были рады пожить в относительной роскоши, купаясь в радушии жителей, близком к благоговению. Бентон продолжал усиленно учить астерийский, отмечая, что Гаррет был прав: горожанам куда легче дается освоение английского. Капитан напряженно думал не только о возвращении домой, но и о безопасности города. Поэтому, когда мало-мальски научился изъясняться на местном наречии, он обратился к Фрейе.

— Я хочу спросить про армию, что штурмовала Астеру, про викосийцев. — Викоса находилась примерно там же, где Канзас-Сити в мире Бентона. — Вам известно, почему они напали на нас без предупреждения?

— Викосийцы — плохие люди, — ответила Фрейя.

— Но почему они решили, что мы враги? Почему пошли в атаку?

На этот раз, прежде чем ответить, Фрейя задумалась.

— Вы слезли с коней. Пеший строй, длинная, тонкая линия. Вас мало. Они подумали, что можно легко смять. А тут ба-амм! Ба-амм! Дым и огонь, как у демонов.

Ну конечно! Английский пехотный квадрат, к примеру, мог противостоять натиску конницы, но для этого вооруженные пиками или копьями воины должны были стоять тесно, плечом к плечу. Викосийцам две неплотные шеренги спешенных кавалеристов, конечно, показались легкой добычей.

Чем больше Бентон узнавал об Астере, тем больше утверждался во мнении: какая бы таинственная сила ни занесла его сюда, он попал к людям, которые, безусловно, заслуживали спасения. Своим расцветом Астера была обязана последним годам империи, когда на этих равнинах царил мир. На запад и восток от города уходили торговые пути; основные северные и южные тракты, лежавшие на территории Викосы, также были открыты. В окрестностях города было полно пахотных земель и пастбищ. Но когда рухнула империя, на спад пошла и торговля, а вне стен обедневшей Астеры стало небезопасно. И тем не менее она оставалась бастионом культуры, порядка и благополучия, одним из очень немногих во владениях хаоса.