Если б я был русский царь. Советы Президенту

Что делать с Северным Кавказом, где постепенно формируются территориальные анклавы последователей салафитского «чистого ислама», – вопрос особый. Это же касается мечетей, как новых, так и расположенных в традиционных российских мусульманских центрах. Проблема Европы, балансирующей между радикальными исламскими и ультраправыми группами, столкновение которых в будущем может взорвать ЕС, демонстрирует, к чему приводит бездействие политкорректных, но не контролирующих ситуацию властей. Российская ситуация значительно спокойней, тем более что национальное законодательство, критикуемое за недемократичность, не поощряет радикалов, позволяя пресекать их деятельность на ранней стадии. Что, несомненно, мало соответствует расширительному пониманию прав человека, но не оставляет им перспективы для формирования закрытых этно-конфессиональных анклавов – очагов будущих погромов. По крайней мере, если Москва в какой-то момент не присоединится к самоубийственной политике европейских лидеров, чего, хотелось бы надеяться, ей удастся избежать, сохранив свою собственную, разумно консервативную модель.

Глава 22

Россия и ислам

Политический ислам – заклятый друг России. Его главная тенденция развития на современном этапе – радикализация, причем не только российского, но любого, в том числе индонезийского, малайзийского и европейского. Карикатурный скандал вокруг Дании спровоцировал палестинский муфтий из Копенгагена – и датские посольства горели по всему миру. Эта проблема есть и в Латинской, и в Северной Америке, где студенческие клубы, общинные центры и мечети оккупированы ваххабитскими улемами и молодежными лидерами, на что Саудовская Аравия и Катар потратили уже не один миллиард долларов.

В России эта радикализация усугубляется еще и тем, что происходит большой «переток» населения внутри страны, включая мигрантов из постсоветских республик и население из традиционно исламских российских регионов, переживающих кризис и атакуемых эмиссарами и миссионерами извне. После первой и второй чеченских войн современный радикальный ислам в нашей стране ассоциируют с Северным Кавказом, пытаясь провести «демаркационную линию» между ориентацией мусульман Северного Кавказа, Сибири или Поволжья. Однако в настоящее время и на Северный Кавказ, и в Поволжье идут деньги и люди – из Ирана и Турции, из Кувейта и Катара, из Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии. Джамаат «Булгар», партизанящий в афгано-пакистанском пограничье, – это структура, сформированная гражданами России независимо от того, этнические это татары, башкиры или представители Северного Кавказа, и вся эта исламистская банда с российскими паспортами разъедется в конечном счете по местам происхождения. У Турции есть интерес к Поволжью, существует весьма продвинутый проект экспансии Ирана в то же Поволжье, да и вообще в глубинку России. Иран с его шиитским исламом – смертельный враг саудовцев и конкурент суннитских религиозных центров вообще, в традиционно суннитских регионах уязвим и потому проводит – не только в России – идею, что мусульмане не отличаются в религиозном плане и Тегеран просто помогает распространять ислам.