Если б не было тебя

— Соня, иди ко мне, — позвала я дочь, пытаясь обойти воинственную фигуру Инессы Анатольевны, что грудью пятого размера встала на моем пути. — Не слушай бабушку.

— Нет, — пискнул ребенок.

Пряча взгляд и забиваясь в угол кровати.

Прижала к груди медвежонка, с которым обычно спала, и поджала губы, чтобы не расплакаться.

— Солнышко? — стараясь не напугать малышку. — Это все неправда. Слышишь? Я тебя очень люблю.

— Что неправда? Что ты решила разрушить семью? Что разводишься с ее отцом? Что надумала уйти из дома и лишить ее полноценной семьи? Что из этого неправда? — коршуном накинулась на меня свекровь, вбивая раскаленными гвоздями каждое слово в мой мозг. Взывая к совести и пытаясь внушить вину даже за то, чего я не собиралась делать. — Ребенка мы тебе не отдадим, даже не надейся. Все связи подниму, если надо будет. А я ведь сыну говорила, что не будет от тебя толка. Что не ту женщину он в жены берет и на пьедестал ставит! У тебя же на лбу написано: пус-тыш-ка! Тебя из грязи вытащили, отмыли, человеком сделали, а ты таким образом отплатить решила? Так даже последние мрази не поступают! Да я сама тебя больше на порог не пущу, если заявишься…

— Мама! — резко одернул ее Андрей, появившийся сзади. — Не вмешивайся. Я сам разберусь со своей женой. Посиди лучше с внучкой. Ты ее давно не видела.

— Нет! — чуть было не задохнулась я от негодования. — Я не оставлю ее с Соней. Ты не видишь, как она запугала ребенка? Андрей? — на время забывая свою обиду и по привычке кидаясь к нему за помощью, затараторила я.

— Женя, у тебя сейчас есть два выхода, — охладил он мой пыл. — Или послушать меня и пойти поговорить, или убираться вон прямо сейчас и забыть о дочери. А также дорогу сюда. Ты что выбираешь? Ну? Один, два, три… — загибая пальцы, начал он отсчитывать секунды.

А после демонстративно повернулся спиной, показывая, что ждать не намерен.

— С ней разговаривать нет смысла, ты разве не видишь? — все-таки плюнула ядом мне в спину свекровь. — Не унижайся перед этой…

— Разберусь, — буркнул Андрей и скрылся в кухне, заставляя сделать то же самое.

Выбор у меня оставался небольшой. Я понимала, что сама виновата, дергая тигра за усы последние дни. Огрызаясь, грозя разводом.

Хотя какой это тигр?! Гиена в лучшем случае! Потому что настоящие мужчины так не поступают, не шантажируют детьми, не унижают и не бьют в спину.

Но разве я могла предположить, что Андрей опустится до подобного? Разве думала, что столкнусь с ситуацией, когда некогда любимый муж окажется последним подлецом?

Знала бы, где упасть, — соломку подстелила бы, а сейчас поздно лить слезы и рвать на себе волосы.

Нужно действовать и искать выход.

Но как?

Я даже полицию вызвать не могу. Муж такой же родитель как и я, и имеет все права на дочь. Мы не в разводе, суда еще не было.

Соню свекровь запугала так, что она даже смотреть боится в мою сторону. А это значит, что, пока последняя здесь, дочь не рискнет в силу своего возраста спорить с бабушкой.

Это и неудивительно, зная характер Инессы Анатольевны. Ее до сих пор боится взрослый сын, хоть и пытается это скрывать, чего уж говорить о ребенке!

Я понимала, что у меня почти нет шансов выиграть эту битву.

Поэтому выход оставался один: идти договариваться с Андреем, взывать к его порядочности, искать мирные пути урегулирования и даже умолять, если потребуется.

Мне бежать-то некуда, если получится отвоевать своего ребенка. Я ведь так и не заключила договор на аренду квартиры.

Отчаяние нарастало. Я уже готова была встать на колени, лишь бы вернуть дочь.

Правда, разум кричал, что этого делать точно не стоит: Андрей только и добивается, чтобы я опустила руки, поклонилась в пояс и попросила у него прощения.

Как он там говорил? Ему нужна покорная жена!

И уже через минуту я убедилась в своих догадках, когда, оказавшись с ним наедине на кухне, услышала первый провокационный вопрос:

— Ну и как? Поняла, что все твои выкрутасы не пройдут? Надеюсь, теперь до тебя дошло, что не стоило со мной ругаться?

Теперь дошло, но, увы, было уже поздно.

— Чего ты хочешь? — спросила прямо.

Мне не верилось, что все это затеяно ради священного желания сохранить семью. И свекровь, и шантаж, и давление на ребенка.

Если бы Андрей так дорожил нами — мною, Соней, нашими отношениями, — он не пошел бы налево. Не пытался бы внушить мне, что это нормально. Не унижал, не запугивал, не делал мне больно.

— Чего я хочу… — почесав затылок, сделал вид, что задумался. Взял паузу, виртуозно играя у меня на нервах, и цинично ухмыльнулся: — А ты не догадываешься? У тебя закончились варианты?

— Не догадываюсь, — ответила честно.

— Я думал, и так все понятно. Как любой нормальный человек, я мечтал иметь надежный тыл, верную спутницу жизни, — внимательно следя за моей реакцией, протянул муж.

Пряча улыбку и принимая серьезный вид. Словно и впрямь это было целью всей его жизни.

— Ты сам все разрушил. Как прежде уже не будет.

Андрей снова замолчал. Отвел взгляд, закусывая губу, и о чем-то задумался. На кухне повисла гнетущая тишина.

Напряженная, давящая на мозги.

Было видно, что он в чем-то сомневался.