Читаем Если буду нужен, я здесь полностью

Если буду нужен, я здесь

Мне мерзко. Мне какого-то черта больно. Перед глазами лицо Назара в пульсирующем свете стробоскопов и в кальянном ароматном дыму. Делаю шаг назад. Следом еще один, и еще. Мне надо исчезнуть, испариться отсюда, потому что очень… очень предусмотрительный метрдотель уже наклоняется к Звягинцеву, чтобы сообщить о неловкой ситуации, которая может вот-вот случиться. К лифту бегу. Сердце колотится в горле. Ощущение – будто в меня вот-вот выстрелят в упор из дробовика. Бах по кнопке вызова! Скорее, скорей, пожалуйста… Пока меня у него на глазах не разорвало. Ну же! Двери открываются, когда до меня сквозь музыку доносится его настойчивое «Лала, стой!». Залетаю в кабину. С остервенением жму на кнопку первого этажа и следом на «закрыть двери». Звягинцев ускоряется. Наши взгляды встречаются. Створки лифта сходятся. Не сумев отказать себе в удовольствии, тычу фак в стремительно сужающуюся щель. Я молодец. Я все выдержала достойно. Пополам меня сгибает, лишь когда лифт приходит в движение.

Ничего-ничего. Успела… Все нормально. Переживу. Господи, да он мне совсем не нравится! Что ж так плохо-то? Даже в кондиционированном холле гостиницы плохо, но тут оставаться нельзя. И домой нельзя идти тоже, потому что Назар в первую очередь начнет искать меня там, а я пока не готова к нашей встрече.

Плохо соображая, что делаю, выскакиваю на тротуар. Пальмы, подсветка. Рев трафика. От жары голова кругом. Бреду куда глаза глядят, не разбирая дороги. Мимо проносятся дорогие машины, из ресторанов льются смех и чьи-то голоса. В этой какофонии звуков не сразу выделяется рингтон телефона. Игнорирую, хотя тот звонит снова и снова. Я вся будто онемевшая. Только растертые до кровавых мозолей ноги двигаются. Все же мои босоножки не предназначены для таких марш-бросков. Да и пофиг.

Шаг, а за ним еще, отдаляя меня от мужа и грязи…

С запозданием понимаю, что гораздо дальше уйду босиком. Падаю без сил за первый попавшийся свободный столик. Наклоняюсь, чтобы расстегнуть ремешки. Хорошо, да… Гораздо лучше, чем было! Покоя мне не дает лишь странный скулящий звук. Да ладно, это я, что ли, плачу?

– Лала? – сначала недоверчиво, а потом более требовательно: - Лала, ты что тут делаешь? А где Назар?

Не веря своим глазам, медленно поднимаю ресницы.

– Антон? – ахаю, растерянно смотрю на свои ступни. Могу только представить, как я сейчас выгляжу, и что он обо мне подумает. – Да вот… – всхлипываю, указав на босые ноги. – Решила разуться.

– Я спросил, где твой муж?

– Не знаю. Может, к шлюхам своим вернулся, – истерично смеюсь.

– Каким шлюхам? Ты бредишь?

– Дубайским. Разве ты не в курсе, сколько наших девочек сюда едут на заработки?

– Та-а-ак. Понятно, что ничего непонятно. Сиди здесь, никуда не уходи.

– Не вздумай ему меня сдать. Никогда тебе этого не прощу!

– Я просто воды принесу, ага? Ты же хочешь попить?

Только теперь понимаю, как пересохло горло. Неуверенно киваю.

– Только я не хочу сидеть здесь. Давай пойдем к морю? Там сейчас никого нет. Красота.

Ах, как много бы я отдала, чтобы и меня не было…

– Две минуты! Слышишь? Я на бар, и сразу же сюда. Хочешь к морю – пойдем к морю.

Антону я верю, потому что мне, наверное, очень нужно верить кому-то. Так странно – в любой другой ситуации я бы нашу встречу расценила как знак. А сейчас ничего даже не екает. Никакого волнения, никакой радости… Я выпита, я опустошена.

– Расскажешь, что случилось? – спрашивает, вернувшись.

– Не хочу. Давай просто посидим немного, - указываю на песок, - и я пойду.

– Ну, давай. Посидим.

А сам просовывает руки в карманы и отходит к кромке воды, тихий плеск которой постепенно вводит меня в легкий транс. Не знаю, сколько проходит времени, когда слышу торопливые шаги за спиной. Антон оборачивается. Торопливо шагает навстречу известно кому. Наверное, в глубине души я все же догадывалась, что тот сдаст меня мужу, потому что я совсем не удивилась его появлению.

– Лала… – обходит меня Назар. На пляже горят фонари, его взгляд останавливается на моих стертых в кровь ногах и резко к заплаканным глазам взлетает. – Ты все…

– Что? Не так поняла? – насмешливо кривлю губы, мне еще нет и девятнадцати, а я чувствую себя древней, разбитой, состарившейся за одну ночь.

Играя желваками, Звягинцев делает шаг ко мне. А я выбрасываю перед собой руку, предостерегая его от любых попыток приблизиться:

– Не смей. Даже пальцем теперь не смей меня трогать. Мне брезгливо.

У Звягинцева вытягивается лицо. Видно, мой ответ ударил, как я и хотела, больно.

– Я взрослый мужчина! У меня есть свои потребности, Лала. И если ты их не удовлетворяешь, не стоит обижаться, что…

– Ты справляешь нужду в отхожих местах? – недоверчиво качаю головой. Горло перехватывает, дерет, как при ангине. – Знаешь, что самое смешное? Ты ведь даже пальцем не пошевелил, чтобы сделать меня своей по-настоящему. Ты ведь даже пальцем не пошевелил…