Если буду нужен, я здесь

– На него что-то уронили. Я пытаюсь реанимировать, – объясняет свои действия наш кондитер. Алена, конечно, тоже в курсе, как я старалась, и ее взгляд переполнен сочувствием и теплом. Подхожу ближе. Разглядываю то глубокую вмятину, то крем, которым Алена безуспешно пытается выровнять глубокую борозду. И на глаза набегают слезы. Ну, как так? Как же так? Запрокидываю голову, часто-часто моргаю, чтобы не заплакать.

– Его не спасти, – сипло констатирую я.

– Подадим как есть! Подумаешь, бок счесан.

– И макушка. Нет, Ален, там такие люди собрались! Может, оно и к лучшему. Я же не профессиональный кондитер.

– Ну что ты такое говоришь, Лала Маратовна!

– Говорю, как есть. Ладно… Я пойду. Здесь холодно.

Обхватываю действительно озябшие плечи и выхожу в коридорчик. К счастью, здесь никого, и можно позволить себе немного слабости. Я всхлипываю. Сжимаю пальцы на предплечьях сильней. Кусаю губы. Надо возвращаться. Марат с Афиной спешат к сыночку. Да и остальные гости вот-вот начнут расходиться. Все семейные. У всех дети. Впрочем, это не означает, что празднование так быстро закончится. В честь дня рождения Назара в клубе будет шумная вечеринка, куда Звягинцев пригласил своих партнеров и других нужных ему людей.

– Ну что ты так долго, лялька? И где мой торт?

– Он испортился, – шепчу, стараясь чтобы губы не дрожали. – Извини.

– Эй! – тянет меня за руку. – Ну что ты? В каком смысле испортился?

– Да не бери в голову. Глупо получилось.

И почему-то кажется, что неслучайно… Настроение стремительно портится. Держать лицо становится все труднее. Благо народ и впрямь начинает разъезжаться. Сначала провожаем брата с женой, следом за ними – родителей. А потом и Брагины отчаливают, сославшись на усталость Манюни, которой вот-вот рожать.

Пока то да се, начинается жара в клубе. Назар немного навеселе. Мне нравится, когда он такой расслабленный и как будто небрежный.

– О, Димас, подъехал все же, знакомься. Моя жена!

Так и ходим с ним в обнимку от одного столика к другому, пока на сцену не выскакивает шустрый ведущий. У него круто подвешен язык. И с чувством юмора все в порядке. Так что даже когда он от лица коллектива поздравляет Звягинцева с днем рождения, это больше походит на мини стендап-концерт, чем на банальный тост. Весело.

– А теперь к поздравлениям присоединяются наши девочки! – парень взмахивает руками, будто дает старт гонке. Только флажков в руках не хватает. Свет меркнет. Включается музыка. И на танцпол выходят девчонки. Яркий макияж превращает их практически в клонов. Все на одно лицо. Но как же красиво! Это действительно искусство. Шикарное шоу, в постановку которого вложены огромные деньги. Тут и сложные декорации, и шикарные костюмы, и дорогущий реквизит. Шест тоже есть. Но он появляется лишь на несколько минут под занавес. Не веря своим глазам, я наблюдаю за тем, как Ольга танцует поставленную для меня хореографию!

Вдавливаю в кресло ладони, каблуками врезаюсь в пол, лишь бы только не броситься туда и не сдернуть эту извивающуюся тварь с пилона. Может быть, прав Марат. И я действительно очень наивная. Будь иначе, вряд ли бы этот демонстративный щелчок по носу ранил меня так сильно.

– Вау… Вау! У них новая шоу-программа? И все для папочки? – ухмыляется Назар, похлопывая широкой ладонью по животу. – Ты знала?

Качаю головой. Я чувствую себя преданной всеми. Эти девочки мне улыбались. Мы вместе пили кофе, болтали о всяком. А потом они шли и репетировали с этой сукой мой номер?

– Нравится?

– И не только мне, – Назар кивает на окружающую сцену толпу.

Кончики пальцев ноют, с таким усердием я вдавливаю их в обивку. Может быть, это и есть моя кара? Ревность, что огнем вспыхивает, выжигая нутро до черных обугленных краев. Звягинцев всего лишь смотрит на танцпол, а мне ему глаза вилкой выколоть хочется. Пусть ослепнет, чтобы не видеть их...

– Я отойду в туалет.

Назар кивает. И наклонившись к какому-то мужику, имени которого я не помню, начинает что-то с улыбкой ему объяснять. Высоко вздернув подбородок, с достоинством опускаюсь по ступеням. Закрываю за собой дверь в туалет и ловлю собственное отражение в зеркале. Выгляжу дико! Руки дрожат. Это, наверное, кавказская кровь взыграла. Других объяснений происходящему со мной безумию нет. Мой брат, например, тоже очень ревнивый. Вот и меня не пожалела эта болезнь. Наверное, она семейная. Заставляю себя улыбнуться. Надо же. Ничего ведь не случилось, а я накрутила себя до трясучки!

Открываю кран, подставляю запястья под ледяные струи и стою так долго, пока от холода не начиняет жилы тянуть. Выхожу. Мимо носятся официанты. И каждый мне улыбается. Неужели и их доброжелательность не более чем ложь?

Нет, Лала. Это уже попахивает паранойей.

Возвращаюсь наверх. В зале, кажется, стало еще более шумно. Посреди танцпола искрятся фейерверки, воткнутые в шикарный многоярусный торт. Я покачиваюсь, неосторожно врезаясь в какого-то парня в толпе.

– Как говорится, не так страшен торт, как количество свечек на нем! – юморит ведущий. – Набирайте побольше воздуха, Назар. Желание загадали?! Десять, девять, восемь…