Если бы не ты

– Заткнись, рыжая! – прикрикнула ведьма.

Рита схватилась за горло. Она безуспешно хватала ртом воздух, глаза наполнились ужасом. Изо рта грязным потоком полилась вода.

– Рита?! – я вскочила. – Что вы с ней сделали?!

– Ты готова заплатить? – повторила, хитро щурясь, ведьма.

– Да! Готова-готова! – закричала я. – Отпустите ее!

Подруга стремительно покрывалась синими пятнами, вода хлестала без устали, противно булькая и источая затхлый запах тины.

Ведьма хищно оскалилась, достала из-под скатерти длинный кинжал и приказала:

– Дай руку.

Я повиновалась.

Старуха крепко ухватилась за мое запястье. Полоснула широким лезвием с кривыми зазубринами по ладони. Я дернулась, закусила губу, чтобы не закричать. Глубокий порез наполнился темной кровью. Ведьма подставила круглобокую емкость, грубо перевернула руку, чтобы та оказалась прямо под бутылочкой.

– Сожми кулак.

Когда первая вязкая капля соприкоснулась с поверхностью бутылочки – раздалось шипение. Старуха победно рассмеялась.

Рита, испуганно вытаращив глаза, шумно втянула воздух и закашлялась – поток воды прекратился.

– Пошла вон, – зло сплюнула ведьма в ее сторону.

Повторять не пришлось. Рита послушно скрылась за дверью.

– Что ты сделала? – ошарашено выдавила я.

– Одолжила немножко жизни. Тебе все равно скоро не пригодится.

– Что?

Ведьма отпустила мою руку, кинула белую салфетку. Я наскоро перемотала рану. Когда алая капля упала на столешницу, ведьма брезгливо поморщилась.

– Осторожнее! – свернула глазами она, потом тяжело вздохнула. – Какие же вы все глупые – Казарины!

– Кто?

Ведьма не ответила. Лишь хмуро хмыкнула, выставила вперед подрагивающие руки и вперились в них внимательным взглядом. Ее хищная улыбка, больше похожая на оскал, растянула тонкие губы. Я проследила за взглядом старухи и не сдержала ошарашенный выдох.

Кожа ведьмы быстро меняла цвет, желтые пятна исчезли, глубокие морщины разгладились, проступил румянец. Передо мной, довольно улыбаясь, сидела женщина лет тридцати, максимум.

– Даже фамилии своей не знаешь. Но я тебе скажу, деточка, что мать твоя была дурой, что бабка, что прабабка, весь твой род. И всех сгубило одно и то же, – продолжила она.

– Я не понимаю…

– А что тут понимать… Любовь убивает. Но я не буду читать тебе лекций, – вела она. – От судьбы-то не уйдешь. Круг замкнулся.

– О чем вы?

– Только вот бабок твоих мне отслеживать пришлось, а ты сама пришла – дуреха.

– Да скажите толком, что происходит!? – возмутилась я.

Ведьма лишь усмехнулась.

– Иди. Он будет наказан, – кинула фото в серебреную тарелку.

– Стойте, но мне нужны ответы! – не унималась я.

– Ответы? – удивленно повела бровью женщина. – Будут тебе ответы, девочка, будут. Ступай домой.

Она слегка нахмурилась и пристально посмотрела на меня. Я сгорбилась под тяжестью этого взгляда.

Уходи. Скорее. Они уже тебя почувствовали.

Я зажмурилась и не тронулась с места.

– Но я не понимаю! – мысленно взмолилась.

Прости меня. Уходи. Так надо.

Понимание, что интересующих ответов мне не видать, накрыло внезапно. Я поднялась со стула и направилась к выходу. Голова потяжелела от стойкого предчувствия беды.

– Девочка! – окликнул в дверях приторно-сладкий голос.

Я повернулась.

– Помни – человек рождается только раз, умирает только раз и решение принимает тоже только однажды, – ведьма поджала губы. – Не ошибись.

Я тенью выскользнула за дверь. Бред какой-то! На площадке в нос ударило безумством запахов: кошачья моча, грязь, мусор. Привалилась к прохладной поверхности двери.

Бред.

Кожу защипало. Я конвульсивно дернулась и присмотрелась. На правом запястье проступали красные пятна-бугры, будто руку засунули в огонь и он жадно пожирал плоть. Боли почти не чувствовалось. Скорее она была терпимой, чем острой и невыносимой, как бывает от ожогов. Я стояла и наблюдала за метаморфозами с рукой – как из-под вуальной занавеси. Словно не я. Словно не со мной.

Кожа вспузырилась, на миг стала багровой. Послышался хлопок, молочно-мутная жидкость пролилась из волдырей. Еще через мгновенье кожа приобрела свой первоначальный вид. Я сглотнула и невольно сморгнула. Исчез даже след от пузырей. Разве что цвет запястья теперь был не бледный, а розоватый. А еще медленно проступил знак бесконечности. Тоненький такой, красноватый символ. Похожий на горизонтальную восьмерку. Аккуратный, словно прошлогодний шрам. Только вот ничто не оставляет таких странных шрамов.

Я рассматривала знак, и где-то на затворках разума рождалось странное спокойствие, уверенность в неизбежности. В то же время меня передернуло только от одной мысли, что случится нечто неподконтрольное моей воле.

Я покачала головой. Об этом не может быть и речи. Я и только я одна контролирую свою жизнь! Этот урок давно заставили выучить на отлично.

Ринулась по ступеням вниз. За спиной что-то зашипело. Я обернулась, выхватила краем глаза густой, черный сгусток дыма. Пожар?

Не мое дело.