Если бы не ты

Впервые я задумалась о своей внешности накануне своего четырнадцатого дня рождения, когда рассматривала приехавшую в гости девушку Леши. Именно тогда в мою душу закрался червячок сомнения, что я когда-нибудь смогу быть привлекательной. Мысленно я сравнивала себя с ней и проигрывала по всем фронтам: мои мышиного цвета волосы против ее золотистого блонда, обычные голубые глаза против ее огромных карих, не говоря уже о фигуре! Тогда я была очень худой и высокой – какие уж там формы, доска доской! Вот и внушила себе, что на таких, как я, такие, как Леша, внимания не обращают.

В Лондоне переживания на эту тему отошли на второй план, да и сравнивать себя с другими там было бессмысленно. Почти все время мы были в школьной форме: отдельная для учебы, отдельная для спорта, отдельная для праздничных мероприятий. Строгая одежда, аккуратно забранные волосы, никакой косметики – все мы были одинаково красивые «мышки». Да и учились в нашем корпусе только девочки, мальчишки учились отдельно. Хотя на праздниках мы иногда пересекались.

В выпускном классе раз в неделю у нас была практика. Каждый выбирал свое направление: кто-то проводил этот день в офисах торговых или юридических компаний, кто-то в младших классах, кто-то помогал в хосписах и больницах. Я же выбрала работу в музее. Для немецких, итальянских и русскоязычных групп туристов я проводила небольшие экскурсии, тем самым оттачивая знания языков. И именно в эти дни я стала отчетливо замечать заинтересованные взгляды мужчин, обращённые на меня. Несколько раз знаки внимания уходили чуть дальше взглядов, что казалось мне странным – во мне же ничего особенного, но все же это было приятно. Однажды, разговорившись с моей одноклассницей Мари, я в шутку сказала, что, мол, туристы совсем изголодались, раз меня на свидания зовут. Мари шутку не оценила, но вполне серьезно ответила: «Мне бы твои ноги от ушей и голливудскую улыбку».

Конечно, от ее слов я не стала более уверенной в себе, но все же решила присмотреться к своей внешности. Может, и не все так плохо?

Вот и сейчас я пристально присматривалась к своему отражению. Мне почему-то захотелось понравиться Егору. Хотелось, чтобы он заметил и голливудскую улыбку, и ноги от ушей, и то, что волосы у меня никакие не мышиные, а красивые, длинные, светло-русые. И даже глаза уже совсем не красные, как у кролика, а нежного голубовато-зеленого оттенка. Да, я все еще худая… нет, я стройная! А там, где надо, еще успеет подрасти и увеличиться в размере – вся жизнь впереди!

Осталось собрать все необходимые документы, и можно бежать. Но тут я опять уперлась в стену. Кто я? Все еще Романовская или уже Миронова?

9. Кофеин

Стопка документов, оставленная утренним гостем, так и лежала на столе. Странное чувство: пока ее не трогаешь и не видишь, сохранятся ощущение, что ничего и не было.

И вот это ощущение я безжалостно разрушила, взяв документы в руки: паспорт, медицинский полис, мой аттестат – все на фамилию Мироновой. Кто она? Я ее не знаю! И, вроде, моя фотография в паспорте, все та же прописка, но это уже не я. Надо же, как быстро, оказывается, можно при желании заменить человека!

Стоп, а это что? Они даже дату моего рождения изменили! Восемнадцать мне исполнилось еще в апреле, а эта, новая я, еще несовершеннолетняя! Как так? Теперь восемнадцать мне только в сентябре. И как, интересно, Егор оформит меня на работу? Получается, я его обманула! Что делать? Закусив губу, я перебирала в руках документы, и вдруг из стопки выскользнула черная карта и такая же черная визитка. Кроме фамилии «Миронов» и номера телефона, на ней больше ничего не было.

– Да, Ксения! – быстро и резко ответил он (впрочем, это его обычная манера разговора).

– У меня есть вопросы… – У меня миллион вопросов, вот только готов ли он ответить честно?

– Было бы странно, если бы их не было. Это срочно или ждет до вечера?

– Не ждет. – Если вопросы о маме и о Соболеве еще могли подождать, то что мне делать с возрастом? В кофейне нужно быть через час.– Мне, по твоим бумагам, всего семнадцать …

– Все верно, тебе семнадцать, и ты теперь под моей опекой. – Об этом я вообще не подумала. Давай, дядя Гена, скажи, что я и жить теперь не смогу отдельно, не то что работать! – Что тебя беспокоит, Ксюша?

– Я планировала устроиться на работу.

– А учиться ты не планировала? Зачем тебе работа? С визиткой я положил карту, хватит на все.

– Мне не нужны чужие деньги. И тот факт, что ты по документам якобы мой отец, таковым тебя не делает, а значит, и отчитываться перед тобой я не обязана. – Я почувствовала, что меня понесло не туда и надо остановиться. Успокоиться.

– Знаешь, что радует меня в этой ситуации?

– Понятия не имею. – И правда, о чем он. Я тут ругаюсь, злюсь, а он откровенно надо мной смеется.

– Тебя пугает возраст, мои наставления, но мысленно ты согласилась на мои условия, ты согласилась стать Мироновой. А остальное, поверь мне, мелочи. Вечером будь дома, вместе поужинаем, я постараюсь тебе все объяснить.

– А что с работой?