Если я останусь

- Он напивался. – Вклинилась в разговор мама, высовывая голову из двери, ведущей на сцену. Она была одета в виниловую черную мини-юбку, красный топ-танкини, а на животе в переноске пускал слюни счастливый Тедди. – Пару бутылок перед концертом. Не советую тебе повторять.

- Твоя мама вероятно права, - подтвердил папа. – Социальные службы не так поймут, если к ним начнут поступать 10-летние алкоголики. Кроме того, когда я швырялся барабанными палочками и блевал на сцене – я был панком. Если ты свалишься со сцены и от тебя будет нести как от пивной бочки,  это будет выглядеть неловко. Вы, классические музыканты, немного снобистски смотрите на подобные вещи.

Теперь я уже смеялась. Мне все еще было страшно, но мысль о том,  что страх сцены я унаследовала от папы, успокаивала; в конце концов, хоть какое-то подтверждение  что я не подкидыш.

- А если я провалюсь? Если я буду играть просто ужасно?

- У меня для тебя кое-какие новости, Мия. Кроме тебя тут собрались точно такие же люди с такими же страхами, что и ты, так что ты будешь не одна. – сказала мама.  Тедди взвизгнул в знак  согласия.

- А если серьезно, как ты справлялся со страхом?

Папа по-прежнему улыбался, но что-то подсказывало мне, что он серьезен, так как он стал говорить медленнее.

-    Никак. Ты должна просто пройти через это. Просто пойти и делать то, что умеешь.

И я пошла. Мир не перевернулся. На меня не свалилась слава и мне не устроили стоячей овации, но я и не провалилась. А после выступления я получила свой подарок. Он лежал на  пассажирском сиденье  машины и выглядел совсем как человек – та самая виолончель, на которую я заглядывалась два года назад. Только теперь ее взяли не напрокат. Теперь это была моя собственная виолончель.

1. Шкала комы  Глазго - шкала для оценки степени нарушения сознания и комы детей старше 4-х лет и взрослых.

2.    «Мерцай, мерцай, маленькая звездочка»

- популярная английская колыбельная

3.    Чайковский П. И. фрагмент из балета «Щелкунчик» - «Танец Феи драже»

10:12 утра

 Когда  скорая помощь добирается до ближайшей больницы – нет, не современного стационара в моем родном городе, а в небольшое местное отделение, которое больше похоже на дом для престарелых, чем на больницу, - врачи в спешке заносят меня внутрь.

- Думаю, что в легких есть воздух. Нужно проинтубировать и вывести его! – кричит хорошенькая рыжеволосая доктор, раздавая указания врачам и медсестрам.

- Где остальные? – спрашивает бородач в халате.

- У другого водителя незначительные травмы. Родители скончались на месте. Мальчика, предположительно семи лет, везут в другой машине.

Я выдыхаю с таким облегчением, как если бы не дышала последние двадцать минут. После того, как я увидела себя в том овраге, я была не готова видеть Тедди. И если он был бы так же ранен, как мама и папа, как я, то … Я даже думать об этом не хотела. Но мне не пришлось. Он жив.

 Они привозят меня в небольшую комнату с яркими лампами. Доктор приспосабливает к моей груди какую-то оранжевую штуковину и вставляет в меня маленькую пластмассовую трубку. Другой доктор светит фонариком мне в глаза и рапортует медсестре:

- Не реагирует на свет. Вертолет уже здесь. Везите ее в травматологию. Немедленно!

Из отделения неотложной помощи они завозят каталку в  лифт. Мне приходится бежать трусцой, чтобы не отстать. Но как раз перед тем, как дверь закрывается, я вижу, что Уиллоу здесь. Что очень странно. Предполагалось, что мы едем к ней, Генри и их ребенку к ним домой.

Её вызвали из-за снега? Из-за нас? Она бегает по приемному покою с абсолютно непроницаемым лицом. Я не думаю, что она знает, что это мы. Возможно,  она даже пыталась дозвониться до нас и оставить сообщение с извинениями на мамином сотовом,  что в больнице сложный случай и ее не будет дома, когда мы приедем. Двери лифта открываются и мы оказываемся на крыше здания. Вертолет, лопастями разрезая со свистом воздух, стоит в центре красного круга.

Я никогда раньше не летала на вертолете. В отличие от моей лучшей подруги Ким. Однажды ей повезло попасть  на воздушную экскурсию над горой Св. Хэлен вместе со своим дядей, фотографом National Geographic  .

- Так пока он рассказывал о поствулканической флоре, меня вырвало прямо на него и на камеры,  - рассказала мне Ким на следующий день, сидя в своей комнате  дома, все еще слегка бледная после пережитого.

Ким делает фотографии  для выпускного альбома  и надеется стать фотографом. Дядя взял её  с собой в эту поездку для её же пользы, чтобы помочь подрастающему  таланту. – А   самое обидное, что кое-что попало даже на его камеры, - жаловалась Ким. – Так что теперь мне ни за что не стать фотографом

- Есть же разные фотографы,  - ответила я. – И тебе необязательно летать на вертолетах.

Ким рассмеялась: - Ну и отлично. Потому что я больше никогда не полечу на вертолете – и тебе не советую!