Если я умру…

– С тобой все будет в порядке, – сказала она, скорее для себя, чем для него.

Он обнял ее за плечи, и она положила голову ему на грудь, с трудом сдержав слезы. И почему она собралась заплакать? С ним все хорошо. Несколько дней Шон не сможет бегать, но он ничего не сломал. И не умер.

И все же она тихонько всхлипнула.

– Люси?

– А, ерунда…

– Я в порядке. И ты это знаешь.

– Да, знаю.

Он поцеловал ее в макушку, и из ее глаз хлынули слезы. Люси не понимала, почему так расстроена. Она вытащит Шона из ямы, отвезет его в хижину, позаботится о том, чтобы у него не было осложнений после сотрясения мозга, и к завтрашнему дню…

А если бы он погиб?

Она так многое хотела ему сказать, но не знала как. Мысль о смерти Шона приводила ее в ужас. Люси уже теряла людей, которые были ей близки. Ее кузина. Бывший парень. Брат Патрик, пролежавший в коме два года, и, хотя Люси молилась о нем каждый день, она не надеялась, что он придет в себя. То, что он выжил и стал прежним, оказалось настоящим чудом.

Несмотря на обретенную силу и способность сдерживать эмоции, Люси чувствовала, что вся ее защита рушится, когда представляла себе мертвое тело Шона на дне шахты.

Следовало отдать Рогану должное – он не стал говорить с ней об этом. Возможно, понимал ее лучше, чем она понимала себя.

– Ты готов? – наконец спросила Кинкейд.

Он посмотрел ей в глаза. У нее перехватило в горле, когда она увидела, что оно исказилось от эмоций.

– Я люблю тебя, Люси.

Скажи: «Я люблю тебя». Скажи ему.

Она хотела ему ответить, но только не здесь. Сейчас все чувства смешались – страх и облегчение, радость и боль.

Вместо этого Люси его поцеловала.

– Как твое плечо?

– Болит, но я снова владею правой рукой. Пожалуй, пришло время выбираться отсюда.

Люси помогла Шону надеть ремни, пока он продолжал сидеть – ему трудно было перенести вес на забинтованную ногу. Потом – встать. Ему пришлось опереться на нее, и Кинкейд поняла, что он испытывает сильную боль, которую всячески пытается скрыть.

– У тебя будет много синяков, – сказала она.

– Я рассчитываю, что ты поцелуешь каждый из них. И не исключено, что тебе придется меня искупать.

– Я готова на жертвы.

«Интересно, сумею ли я уговорить врача навестить Шона», – подумала Люси.

Она вновь ощутила запах разложения. На этот раз Шон также что-то почувствовал и посмотрел в сторону уходившего в темноту туннеля.

– Я почувствовала этот запах, как только спустилась сюда, – сказала Люси.

– Нет, – сразу возразил Роган, поняв, что она намеревается делать.

– Я не собираюсь уходить далеко, обещаю. Просто проверю. Если я ничего не увижу через несколько футов, то сразу вернусь обратно. – Она отстегнула пояс. – Я не стану рисковать, Шон. Скорее всего, это какое-то животное. Но на всякий случай… – Она не договорила.

– И если ты не проверишь сейчас, то вернешься сюда завтра.

– Ты хорошо меня знаешь.

Мужчина легко поцеловал ее в щеку.

– Лучше, чем ты сама себя знаешь.

Его последние слова смутили Люси.

– Он готов! – крикнула она Тиму.

– Ладно, Шон, я включаю лебедку, – ответил тот.

Сначала Роган ощутил рывок, потом начал медленно подниматься наверх. Здоровой ногой он отталкивался от стенки, а руками держался за веревку.

Как только раненый оказался наверху, Люси с облегчением вздохнула.

– Позаботься о том, чтобы Шон пил воду и был в тепле. Я буду готова через несколько минут.

Люси взяла палку, чтобы помечать свой путь – ей совсем не хотелось заблудиться, – и направила луч фонарика в туннель, отходивший от вентиляционной шахты.

Она знала о рудниках совсем немного, но понимала, что они могут быть очень опасными. Этот рудник давно закрыли, поэтому главную угрозу представляли обломки, мусор и тупики, оставшиеся от прежних работ.

Она царапала палкой стену, чтобы оставить след. По большей части стены были каменными, но попадались и деревянные опоры.

Как только Люси оказалась внутри туннеля, резкий запах гниющей плоти усилился. Она медленно продвигалась вперед; коридор уходил вправо, и Кинкейд направляла луч фонарика вниз, освещая путь перед собой. Она оглянулась – свет в начале туннеля стал совсем слабым, и Люси отметила, что проход не только уходит вправо, но и вниз. Ей показалось, что потолок стал ниже. На мгновение ею овладела клаустрофобия, она заставила себя дышать глубже и постепенно успокоилась.

Однако тишина продолжала давить на нее и пугала сильнее темноты. Ни журчания воды, ни шелеста ветра, ни шороха грызунов. Разве здесь не должны быть мыши или какие-то другие существа? Она не знала, но это было бы логично; впрочем, ей совсем не хотелось встречаться с больной крысой, по которой скачут блохи. Сейчас тишину нарушал только звук ее шагов.

Запах трупа становился все сильнее.

Люси начала считать шаги, каждый из которых делала с большой осторожностью. Один. Два. Еще пять футов. Свет у нее за спиной исчез окончательно. Она задела головой потолок, и ей пришлось пригнуться. На нее накатил очередной приступ паники, посылающий сигналы в мозг.

Беги беги беги