Если я умру…

Все эти сложные и странные чувства, связанные с Шоном, были опасны. После того как она семь лет держала свои эмоции под замком, теперь она перестала контролировать ситуацию. А вдруг судьба заставит ее платить по счетам? Оправданным было убийство или нет, объяснимым или нет, но она прикончила Адама Скотта преднамеренно и расчетливо. И не будет ли безумной вселенской шуткой то, что она убьет единственного человека, который легко сумел открыть замок, охранявший ее мысли, чувства и душевное равновесие?

– Люси?

Шон осторожно коснулся ее влажного лица, словно она была для него бесценна.

Скажи, что ты его любишь. Скажи.

Люси его поцеловала.

– Ты мне нужна.

Она ненавидела себя за то, что не могла произнести столь нужные ему слова. Она хотела, но страх заставлял ее молчать. Шон мечтал их услышать, и его обижало их отсутствие, хотя он никогда бы не сказал ей об этом. Она все увидела прежде, чем он успел скрыть разочарование.

Но Люси боялась, что, если она произнесет эти слова вслух, может исчезнуть нечто невероятно ценное и особенное, так крепко их связывавшее.

– Я здесь, принцесса. – Он осторожно погладил ее щеку и нежно поцеловал в губы.

От таких поцелуев она таяла, сейчас могла растаять совсем, а до этого доводить нельзя.

Ты все усложняешь.

Люси выключила внутренний голос, который постоянно вставал на сторону Шона. Она хотела контролировать ситуацию. Она не могла сдаться, а любовь – это полное отсутствие контроля, жертвы и сердечная боль, шанс потеряться в другом человеке. И если она сможет еще некоторое время удерживать барьеры, то поймет, что все это означает, к чему ведет и как ей выжить.

Люси оседлала Шона, приподняла рубашку, чтобы погреть холодные ладони о его горячую грудь, а потом поцеловала его так, что не могло возникнуть никаких сомнений – она хотела заняться любовью. Больше не нужно разговоров о ее или его чувствах, не нужно ни о чем думать. Она может раствориться в этом моменте, в котором и заключена страсть – мгновения времени.

Ей было необходимо исчезнуть, перестать думать.

Шону хотелось насладиться Люси, показать, что он нуждается в ней не меньше, чем она в нем – возможно, даже больше. Он был самоуверенным и любил развлечения; если требовалось, мог позволить себе обойти закон, но в своем сердце он ждал такую женщину, как Люси, чтобы та придала цель и смысл его непредсказуемой жизни. Она делала его совершенным, и он хотел, чтобы эта женщина знала, как много для него значит.

Но она не дала ему времени на размышления, а потом он сам не захотел останавливаться, когда понял, что Люси отчаянно его желает. Он нуждался в таких проявлениях с ее стороны, в ее вере и страсти, потому что только в такие моменты она полностью отдавала ему себя, доверяла свое тело и подчинялась невысказанной тяге к любви без всяких условий.

В глубине его сознания зазвонили предупреждающие колокола – с Люси происходило что-то важное; возможно, пришло время надавить на нее посильнее и заставить рассказать, что прячется в ее красивой головке. Но когда Шон открыл рот, чтобы заговорить, она начала еще один поцелуй, жаркий и бесконечный. Да он и сам не хотел останавливаться. Руки женщины массировали его грудь, пальцы сжимали мышцы так сильно, что он почти испытывал боль. Люси двигалась не переставая; ее руки, рот, длинные ноги прижимались к внешней части его бедер, а когда она села на него, возбуждение Шона стало полным.

Его руки проникли под ее длинную футболку, задравшуюся и открывшую бедра, прикоснулись к изящным изгибам спортивного тела. Шону нравилось, что она была одновременно мягкой и твердой, с сильными мышцами, но гладкой и тонкой кожей. Его большие пальцы коснулись ее сосков и слегка надавили на них, и из груди Люси вырвался глухой стон удовольствия.

Роган смотрел, как Люси снимает футболку: шрамы, пересекавшие ее грудь, все еще вызывали у него гнев, но он никогда его не показывал. Она закроется, отсечет его, начнет тревожиться… Сейчас ему хотелось только одного: показать ей, что она безупречна.

Роган прижался лицом к ее грудям и начал целовать, наслаждаясь их тяжестью. Женщина наклонилась над ним, и он даже не заметил, как она стянула с него трусы, и теперь те болтались где-то в районе лодыжек. Люси всем телом прижалась к нему, и он крепко ее обнял, но она высвободилась и снова села. Затем коснулась его члена, и он застонал.

– Люси…

Его голос стал хриплым. Шон хотел попросить ее подождать, помедлить, позволить насладиться ее телом, но было уже слишком поздно. Она начала двигать бедрами, пока он не вошел в нее, и Люси тут же овладела ситуацией.