Если исчезает след...

Как-то теплым летним вечером подсел он к шумной ребячьей компании, собиравшейся по субботам в укромном уголке переулка на «пятачке», где стоял под навесом вросший в землю кособокий стол. Там же был и Сашка Вихров, непутевый парень. Сашка пришел, как обычно, пьяным, задирался. Был он сильным и рослым не по годам, и поэтому с ним старались не связываться. Приходил Сашка на «пятачок» с другого конца города по старой памяти: раньше у него здесь жил дружок, голубятник, осужденный недавно за воровство. Поэтому и ходил Сашка злой и неприкаянный, мешал ребятам играть, куражился.

— Зря ты это, — печально сказал Митрич. — Школу, слышал я, бросил, не работаешь. Так и сам до плохого докатишься, как твой дружок.

— Заткнись, агитатор, — равнодушно отмахнулся Сашка. — А то ноги выпрямлю.

— Посадят тебя, дурака, — убежденно сказал Митрич.

— Испугал.

— Смелый ты больно.

— Ладно, — примиряюще сказал Сашка. — Одолжи пятерку, если ты такой добрый. Тогда уйду.

В последнее время никто из знакомых не давал Сашке взаймы: знали — не вернет. Пропьет или прогуляет. И семнадцатилетний Сашка, отбившись от рук матери и как-то выпав из поля зрения школы и общественности, действительно пил, хулиганил, бессмысленно проводя время и катясь все дальше и дальше по наклонной.

— Одолжу, — неожиданно пообещал Митрич, — если на дело.

Поздно вечером, когда все ребята разошлись по домам, Митрич остался с Сашкой. Говорили они долго.

* * *

— Да, фрукт, доложу я вам... — Ракитин держал в руках дело Кувшинова, арестованного несколько дней назад. — Кто бы мог подумать?

И действительно, неожиданно для многих на следствии раскрылся гнусный облик Митрича-Кувшинова, человека без определенных занятий и местожительства, ранее неоднократно судимого за кражи и мошенничество. Подложная справка об инвалидности помогала ему совершать преступления, до поры служа абсолютно здоровому «калеке» броней от возможных подозрений и помогая влезть в доверие к людям. Кстати, «инвалид» был в свое время судим за дезертирство. Он стал вдвойне опасней и неуязвимей, спрятавшись за спиной подростка, которого он втянул в свои грязные дела. Напав на след Кувшинова, его решили не брать, установив за ним наблюдение. Было не ясно, почему он не сбежал сразу, похитив такую большую сумму. Одно из двух: или этой суммы у него почему-либо не было, или он был слишком уверен в себе и в том, что Вихров будет молчать. Правильным оказалось первое. Выяснилось, что, имея на руках записку от Вихрова с указанием, где находится тайник, в котором спрятаны похищенные из кассы деньги, Кувшинов в течение нескольких дней не мог отыскать тайник. Наконец отыскал и в тот же день поспешно бежал с деньгами. Он был арестован в поезде дальнего следования. Если бы Кувшинов был задержан сразу, вернуть деньги было бы сложнее. Именно поэтому Ракитин не торопился с арестом, действуя наверняка и имея на этот счет кое-какие дополнительные соображения. Припертый к стене неопровержимыми доказательствами, Кувшинов признался в кражах из промтоварного и районного магазинов, упорно отрицая свою причастность к поджогу продмага, причинившему наибольший ущерб. И хотя было ясно, что это дело его рук, Кувшинов был неуязвим. Никакими доказательствами на этот счет следствие не располагало. А Вихров по-прежнему молчал.

— А может, продмаг сам сгорел? — спросил Ракитин отчаянно дымивших сигаретами Чибисова и Смирнова. — А мы голову ломаем. Ведь преступники пойманы, деньги возвращены... — он посмотрел на Чибисова. — Так?

— Да нет, не так, Михаил Павлович, — Чибисов улыбнулся.

— Значит, он поджег?

— Он. И Вихров об этом знает. Как знал и о деньгах. На него бы нажать покрепче, а мы с ним цацкаемся.

— Вихров — жертва. Слепое орудие в руках Кувшинова. Может быть, прозреет.

— Вряд ли.

— А вот завтра попробуем разобраться. И выясним, кстати, что знает Вихров. И поможет нам в этом не кто иной, как сам Кувшинов.

— Каким образом?

— А вот каким...

Увидев Митрича, Вихров опешил. Но ненадолго. Лицо его снова стало равнодушным и безучастным.

— Знаешь его? — спросил Ракитин.

— Знает, знает, — опередил Вихрова Кувшинов.

— Ну знаю.

Чибисов, сидевший у окна, безнадежно покачал головой. Начало ему не понравилось. «Ничего не выйдет, — подумал он. — Слишком откровенно Вихров уступил инициативу Кувшинову».

— Вы по-прежнему утверждаете, Кувшинов, что непричастны к поджогу продмага? — спросил Ракитин.

— Я не утверждаю. Просто я там не был, так же как и...

— Отвечайте за себя, — перебил Ракитин. — А вы что скажете, Вихров?

— Не был я там.

— Расскажите, Кувшинов, почему вы остались у раймага, а не бежали вместе с Вихровым?