Если красть, то миллион

– Дитя мое, никогда не предполагала, что ты извращенка. Строила из себя настоящую леди, а оказывается, у тебя такие же гнусные вкусы, как у наших теток? Тех хлебом не корми – дай пообнажаться перед… сама знаешь, перед кем, а тебе, значит, нравится, когда тебя бьют? Семен!

Семен приоткрыл дверь в коридор, высунулся и окликнул:

– Булка!

Через мгновение на пороге вырос тот самый жуткий парень с переломанным носом и остановившимся взглядом.

– Кого? – спросил он негнущимся голосом. Семен кивнул на Лиду.

– Только осторожно, – заботливо сказала Лада Мансуровна. – Нам ее еще в милицию сдавать, так что без крови, понял?

Булка с безразличным видом шагнул вперед…

– Погодите! – Лида выставила руки. – Я согласна. Я позвоню.

Булка с тем же выражением сделал шаг назад.

– Звони! – Лада Мансуровна подала мобильный телефон.

Лида медленно нажимала на кнопки.

– Какого чер… – начал было Семен, внимательно следивший за ее пальцами, но тотчас осекся.

– «Скорая» слушает! – отчетливо послышался мужской голос.

– Здравствуйте, – сказала Лида. – Пожалуйста, позовите Андрея Струмилина.

– Минуточку. – И уже слабее донеслось:

– Струмилин где? Его к телефону.

Андрюха, на провод!

– Вот это да! – изумленно сказал Семен. – Выходит, он, мудак поганый, рядом с нами был, сам в руки лез? Ты слышишь, Булка?! Ловко он нам глаза отвел!

Булка растерянно хлопнул большими карими глазами, к ним замечательно подходило определение «воловьи»:

– Этот… с чемоданчиком, что ли? И захлопнул рот, повинуясь грозному жесту Семена: в трубке раздался голос:

– Слушаю. Я слушаю, алло? Лида резко вздохнула.

– Андрей? Это… я. Ты меня узнал?

– Да.

– Это Лида, – все же решила уточнить она, и Струмилин нетерпеливо отозвался:

– Я понял, понял! Что-то случилось?

– Да. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее, немедленно приехал в клуб «Ла ви он роз» – это на Алексеевской, как раз напротив рынка, – и привез… – Лида нервно сглотнула:

– Привез те фотографии, помнишь? С негром…

– Чт-то? – тихо, с запинкой спросил Струмилин. – С негром?

– Скажи ему про негативы, про негативы! – сунулась к трубке Лада Мансуровна, но Лида уже нажала на сброс.

– Про негативы! – закричал и Семен, и Лида угрюмо кивнула:

– Да вы что, не знаете? «Негры» – это и есть негативы, еще со времен черно-белой фотографии осталось такое название.

– Так что? Приедет он? – нервно комкала свои смуглые, с отличным маникюром пальцы Лада Мансуровна.

Лида как загипнотизированная ловила взглядом блеск ее колец:

– Не знаю…

Ну в самом деле, откуда ей знать! Она могла только надеяться… но даже на это уже не осталось сил. Как-то вдруг, волной, нахлынула страшная слабость, в висках забили молоточки, голова закружилась. Она никогда не пила столько, стакан самогонки и мужика поздоровее с ног собьет, а она ведь и так еле держалась. Мелькнуло сожаление: вот сейчас уснет прямо в кресле – и не узнает, примчится ли ей на выручку странный парень с прищуренными серыми глазами и русыми волосами, так смешно, по-мальчишески взъерошенными над лбом.

– Не спи, замерзнешь! – донесся до нее злой голос Лады Мансуровны, и в следующее мгновение Булка выдернул Лиду из кресла. – Хочу тебе кое-что показать.

Ее выволокли в коридор, но тут же пришлось прижаться к стене: мимо проехала каталка, на которую горой были навалены неодетые манекены, вповалку – мужского и женского рода. Лиду замутило: все это почему-то напомнило ей морг.

Как будто трупы развозят после какой-то страшной аварии.

Внезапно из глубины тел послышался глубочайший вздох, словно один из трупов внезапно очнулся от летаргического сна. Лида невольно вскрикнула, однако ничего страшного не произошло: просто один манекен, оказавшийся резиновым, вдруг лопнул и из него с шумом начал выходить воздух.

– Выкинь этого придурка! – рявкнула Лада Мансуровна, уничтожая взглядом работягу, везущего каталку. Тот кивнул и проворно свернул за угол коридора.

А Лиду протащили несколько шагов вниз по ступенькам, и Лада Мансуровна резко распахнула какую-то дверь:

– Полюбуйся!

Запах краски, от чего Лиду мутило, стал сильнее. Широко открытыми глазами она вглядывалась в просторное помещение с небольшим возвышением вроде сцены.

Здесь работали несколько человек. Кто-то поспешно сдирал со стен полосы черных, с золотой искрой, дорогих обоев, кто-то соскребал мастерком остатки бумаги, выравнивая стену, кто-то размешивал в деревянном ящичке бетон, кто-то работал кистью.

– Ну как? – злорадно спросила Лада Мансуровна, приближая лицо к Лидиному лицу. – Не было ничего, нет и не будет! Лопнуло все, поняла? Пшик – и сдулось, как тот манекен! Впечатляет?

Та только пожала плечами.

Неизвестно почему, это страшно разозлило Ладу Мансуровну. Не совладав с собой, она коротко взвизгнула – и наотмашь ударила Лиду по лицу.

Как нарочно, Булка, помогавший ей удержаться на ногах, разжал руки именно в эту минуту. Девушка рухнула на пол и осталась лежать недвижимо.

Семен с обеспокоенным видом нагнулся над ней, но тотчас кивнул:

– Ничего страшного. Дрыхнет!