Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...

— Ты прекрасно знаешь, что произошло, знаешь, кто я, но не хочешь принять этого.

У Габриэля внезапно возникло ощущение, что он знает этого человека.

— Ну да. Разве не такой ты меня воображал? Я хорошенько покопался в твоем мозгу, прежде чем нашел твой образ смерти.

Габриэль внимательно вгляделся в лицо мужчины и все-таки не узнал его.

— А ты помнишь, почему ты наградил меня таким лицом, когда я навещал тебя в кошмарах?

Габриэль не ответил. Он пытался найти разумное объяснение странной встрече. Разумеется, у него видение. Вот именно, видение. Он без сознания, и вокруг него теснятся сны.

— Из-за смерти дедушки, Габриэль. Тебе было семь лет. Тебя заставили войти в комнату, где лежал твой «деда» — чтобы попрощаться с ним, поцеловать его. Тебе было страшно до дрожи, но ты это сделал, чтобы показать, какой ты большой и смелый, чтобы никого не огорчить. Ты увидел неподвижное лицо покойника — бледное, с синими кругами под глазами. Потом ты позабыл травмировавшую тебя встречу, но в кошмарах смерть всегда являлась к тебе именно такой.

Габриэля пронзило острое ощущение правдивости слов незнакомца. В самом деле, тот был похож на его дедушку.

— Я ничего не понимаю. С чего вдруг такая странная галлюцинация?

— Не лги себе, Габриэль. Постарайся четко сформулировать мысль, которая пробивается в твое сознание.

Что хочет сказать ему незнакомец? Постараться сформулировать что?

— Именно, Габриэль… Еще небольшое усилие…

Слова нащупали мысль, проникшую ему в мозг.

— Я… умер? — выговорил он.

— Да, Габриэль. Наконец-то. Еще несколько секунд, и ты умрешь. Сердце еще бьется, но еле-еле. Оно остановится, и мы с тобой уйдем.

Габриэль повернулся и снова внимательно осмотрел разбитую машину.

Увидел свое обмякшее тело, кровь, текущую по лицу, промокшую от крови рубашку…

— Этого не может быть! — возмутился он.

— Мне очень жаль, Габриэль.

На секунду Габриэль застыл в молчании. Страх прогнал мысли, факты теснили разум.

— Не надо… Не теперь… Я слишком молод…

Он снова вернулся к единственному и успокаивающему объяснению: он видит сонный кошмар. Худший из всех кошмаров. Но сейчас он проснется.

— Нет, это реальность. Вовсе не та, которую вы рисуете в своих научных изысканиях. Другая реальность.

— Вы читаете мои мысли? — поразился Габриэль.

— Ты теперь только мысли.

«Неужели это правда?»

И как только Габриэль мысленно задал вопрос, тут же возник непреложный ответ.

— Я… умер, — прошептал он в отчаянии.

Явь становилась все очевиднее, она внедрялась в него.

— Да.

— А вы? Кто вы такой?

— Проводник душ.

— Проводник душ, — повторил Габриэль, словно бы стараясь лучше запомнить новое понятие.

Он посмотрел на Клару. Она тихонько дышала.

— А она?

— Пока нет.

— Пока?!

Проводник сделал вид, будто не слышал вопроса.

— Что ты хочешь сказать? Что это скоро случится? — закричал Габриэль.

Необычный гость уставил взгляд черных глаз на Клару.

— Нет. Я пришел забрать только одну душу.

— Тогда почему ты сказал «пока нет»?

Проводник сделал несколько шагов к другой машине.

— Не знаю, хорошо ли я поступаю, открывая тебе кое-какие истины.

Габриэль бросился к нему, хотел схватить, но руки ощутили пустоту.

— Гнев свойственен людям, Габриэль. Избавляйся от него, он тебе больше не нужен.

— А что я должен делать? Спокойно смотреть, как она умирает, и читать молитвы?

— Ирония — тоже достояние живых.

— Скажите мне, что с ней будет! Прошу вас!

Мужчина задумался, потом ответил:

— Она присоединится к тебе, Габриэль.

— Ко мне? Но вы сказали, что пришли забрать только одну душу.

— Сегодня, да. Но через неделю приду за ней.

— Как?! — запаниковал Габриэль. — Неужели она умрет от ран?

— Можно сказать и так.

— Нет! Это невозможно! Оставьте ее в живых! Пожалуйста! — умолял Габриэль.

— Это не мое решение, — отстранился проводник.

— А чье же?

— Ее.

— Ничего не понимаю.

— И не надо. Неделя у нас здесь равна вздоху.

— Но это же нечестно! Вы берете мою жизнь, разбиваете нашу любовь, и вам мало? Зачем вам нужно, чтобы она тоже умерла?!

— Нам не нужно. Она сама так решит.

— Она сама?

Лицо проводника выразило огорчение, он колебался, сказать ли больше, потом передернул плечами.

— Она захочет смерти, Габриэль.

— Она себя… Нет! Быть такого не может! Клара никогда не покончит с собой. Я ее знаю, она не способна на самоубийство.

Проводник душ обвел пальцем на стекле контур головы Клары.

— Она тебя очень любит.

— Но…

— Теперь она совсем одна, Габриэль. Она отчается и захочет последовать за тобой.

— Зачем мне говорить об этом? Зачем меня мучить?

Проводник встал перед Габриэлем, склонив голову набок. Он словно бы старался рассмотреть что-то особенное, чего еще не видел.

— Ты же сам меня спросил, я ответил. Зачем тебя мучить? А почему ты не обрадовался? Как только мы прибудем на место, тебя догонит Клара. Бог соединит влюбленных, как поется в песне.

— Чему мне радоваться? Когда она очнется, она будет так страдать, что забудет обо всем, что ей дорого, захочет быть со мной.

— Смысл сущего тебе еще не виден, Габриэль. Твой ум работает в режиме, который вы называете «жизнь». Смерть кажется тебе важным событием, но она лишь крошечная частичка, по логике небес.