Если однажды зимней ночью путник…

Лишь ты один пребываешь в подвешенном состоянии; ты и Людмила; никто больше и не думает продолжать чтение.

Ты подходишь к Лотарии, протягиваешь руку к разложенным перед ней бумагам, спрашиваешь: «Можно?» – и собираешься завладеть романом. Но это не книга, а вырванные тетрадные страницы. Где же остальное?

– Извини, я просто хотел взять продолжение, – мямлишь ты.

– Продолжение?.. Да тут на месяц хватит о чем говорить. Тебе мало?

– Вообще-то я не для разговора, а для чтения…

– Понимаешь, семинаров у нас много, а в библиотеке кафедры геруло-ойротских языков только один экземпляр. Вот мы его и поделили. Не равнозначно, конечно; книга распалась, но, по-моему, мне достался лучший кусок.

Чуть позже, за столиком в кафе, вы с Людмилой подводите итог:

– Вот и получается: «Не страшась ветра и головокружения» – это не «Над крутым косогором склонившись»; последний никак не связан с «Неподалеку от хутора Мальборк», который, в свою очередь, не имеет ни малейшего отношения к «Если однажды зимней ночью путник». Остается одно: добраться до первопричины этой путаницы.

– Именно. А благодарить за наши мытарства мы должны издательство. Пусть отчитается за свои фокусы. Надо пойти туда и узнать.

– Являются ли Ахти и Вильянди одним и тем же лицом?

– Первым делом нужно разобраться с «Если однажды зимней ночью путник»; взять у них полный экземпляр, а заодно и полный экземпляр «Неподалеку от хутора Мальборк», при условии, что эти романы действительно так называются. Если же выяснится, что их настоящие названия и авторы другие, то пусть нам наконец объяснят, какая тайна скрывается за страницами, кочующими из книги в книгу.

– Тогда, – добавляешь ты, – мы, может, и нападем на след «Крутого косогора», законченного или нет – не важно…

– Не стану отрицать, – говорит Людмила, – что я наивно поверила в историю о найденном продолжении…

– …и о «Не страшась ветра и головокружения»: его-то мне и хочется дочитать.

– Мне тоже, хотя, если честно, это не «мой» роман…

Ну вот, снова-здоро́во. Только ступил на верный путь – опять задержка, опять развилка. И так во всем: в чтении, в погоне за утерянной книгой, в распознании вкусов Людмилы.

– Сейчас мне больше всего хотелось бы прочесть такой роман, – поясняет Людмила, – которым двигало бы непреодолимое желание рассказывать, накапливать историю за историей; роман не навязывал бы тебе определенного миропонимания, но давал бы возможность наблюдать за собственным ростом, расцветая и разрастаясь на твоих глазах подобно могучему древу…

В этом ты моментально с ней соглашаешься: оставив позади сотни страниц, исполосованных заумными разборами и рецензиями, ты мечтаешь окунуться в чтение естественное, невинное, бесхитростное…

– Нужно ухватиться за упущенную ниточку, – говоришь ты. – Немедленно в издательство.

– Совсем не обязательно идти вдвоем, – замечает она. – Иди один, потом обо всем расскажешь.

Экая досада. Охота за неуловимым текстом тем для тебя и увлекательна, что ты вышел на нее вместе с Людмилой, что вместе вы проживаете все ее перипетии, дающие нескончаемую пищу для бесед. Надо же, именно теперь, когда, казалось, между вами установилось полное доверие и понимание; и не только потому, что вы перешли на «ты», а потому, что ощущаете себя соучастниками некоего предприятия, в котором никому, кроме нас, видимо, уже не разобраться.

– А ты почему не хочешь пойти?

– Из принципа.

– Как это?

– Существует граница: по одну сторону те, кто делает книги, по другую – те, кто их читает. Я хочу оставаться среди читающих, вот и держусь по эту сторону границы. Иначе бескорыстное наслаждение от чтения кончится или превратится в нечто такое, чего я совсем не хочу. Граница эта крайне размыта и время от времени сглаживается: мир людей, соприкасающихся с книгой профессионально, постоянно ширится и норовит слиться с миром читателей. Конечно, читателей становится все больше и больше, но те, кто пользуется книгами для создания других книг, похоже, множатся гораздо быстрее, чем те, кто просто любит читать. Я знаю, что если в один прекрасный день перейду границу, пусть даже случайно, то могу смешаться с надвигающейся толпой, вот почему я не желаю переступать порога издательства, хотя бы на несколько минут.

– А что же я? – возражаешь ты.

– Ты – не знаю. Смотри сам. Каждый волен поступать по-своему.

Нет, эту женщину никак не переубедить. Ты совершишь вылазку один, а в шесть часов вы встретитесь здесь же, в кафе.