Если – То – Иначе

Нужно было сильно покривить душой, чтобы назвать его красивым. Не слишком высокого роста, не больно широкий в плечах, с крупной головой и густыми черными волосами, не поддающимися никакой укладке. Он редко подолгу смотрел в глаза собеседнику и почти сразу отводил взгляд, как бы признавая за собой заведомый проигрыш и присуждая себе вечный второй номер. Он вообще больше полагался на боковое зрение, инстинктивно чувствуя, что от прямого взгляда часть вещей неизменно ускользает, перестает быть. Но вот что, то ли крепкие ровные бедра, то ли неторопливые движения мягких рук, то ли недосягаемые глаза под густыми бровями – что-то неизменно притягивало к нему женщин. А может дело было просто в том, что он их искренне и как-то застенчиво любил, как существ другой природы, как кошек, например. Так или иначе, недостатка в подружках Макс не испытывал.

Ему нравилось легкое состояние увлеченности. Оно только изредка переходило в страсть и никогда в душевную близость. Макс старался держать дистанцию как можно дольше. Как только расстояние сокращалось, туман влюбленности начинал истончаться, рассеиваться, и вскоре истаивал вовсе. Наступал рассвет, с ним приходила скука.

За Марго он не ухаживал. Скорее это она, случайно наткнувшись на Макса и влюбившись по уши, сделала все, чтобы забрать его. И он, неожиданно для себя, сдался.

Марго

Марго не знала, как это объяснить или, скорее, не пыталась. Ее всегда тянуло к мужчинам, которые определялись современным обществом как слабые. Не слишком в себе уверенные, закрытые, молчаливые – они отвечали социуму взаимной нелюбовью и держались от него в стороне.

Она хорошо помнила один эпизод из своего детства. У матери Марго была сестра, а у сестры – двойняшки, мальчик и девочка. Они были младше Марго на 11 лет. Сестры жили рядом и постоянно общались, поэтому Марго частенько оставалась присматривать за детьми. Сначала она гуляла с широченной коляской в парке, затем научилась кормить их, менять грязные пеленки и мыть попки. Потом пришло время петь им песни, читать книжки и складывать кубики.

Прошло еще немного времени и, наконец, Марго могла уже по-настоящему играть с ними. Любимой забавой стала игра в цирк. Девочки ставили акробатические номера. Сестренка была ловкой, и Марго то раскручивала ее изо всех сил за руки, то ставила себе на плечи, то держала навесу за одну ножку. Все это вызывало заливистый смех и еще больший азарт. Брат тоже хотел в этом участвовать, но он был немного тяжеловат и боязлив. Номера давались ему с трудом, и он все чаще выбирал себе роль дрессировщика двух плюшевых мишек и одного очень зубастого, но очень плюшевого тигра.

Однажды Марго задумала повторить с двойняшками номер, который на днях показал ей отец. Назывался он «самолет». Марго с сестренкой встали спиной друг к другу, нагнулись и крепко соединили руки. На счет «три» Марго резко выпрямилась, и сестренка, совершив кувырок и пролетев между ног Марго, с визгом взмыла в воздух. На какое-то мгновение Марго самой стало очень страшно, затем все трое стали смеяться, как оголтелые. Брат восторженно хлопал в ладоши.

– Теперь твоя очередь, – сказала ему Марго. Улыбка начала сползать с его лица, и он нерешительно качнул головой.

– Давай, это очень просто!

– Нет, я не хочу.

– Иди сюда! Мы же в цирке, и это наш номер. Становись!

– Нет, я только дрессировщик.

– Иди сюда!

– Нет!

– Иди, говорю!

– Пожалуйста, Марго, нет!

– Трус ты, а не дрессировщик, твои звери плюшевые! – Брат покраснел, глаза налились слезами.

– Тогда я буду клоуном!

– Хорош клоун, того и гляди, разревется!

Братовы слезы подействовали на Марго, как красная тряпка на быка, ей стало абсолютно необходимо заставить их пролиться ручьем, увидеть противника поверженным, в пыли, под копытами. Зачем? Затем что уже в этот момент внутри у нее поднималось острое, томительное и страшно приятное чувство жалости и желание утешить.

– Это наш общий номер. Такие правила игры. Если ты не согласен – можешь катиться отсюда! Трус!

Малыш стоял, опустив руки, и молчал. Большие соленые капли собирались на носу и на подбородке, тяжело падая потом на рубашку. Те, что закатывались в уголки губ, он старался незаметно слизнуть. Это полное отсутствие сопротивления окончательно взорвало ее. Она схватила брата за плечо, – Убирайся! – вытолкала его из комнаты, изо всех сил хлопнула дверью и повернулась к сестре. Та смотрела на нее круглыми глазами – ого… ну и пусть, сам виноват, наконец-то они поиграют без этого мямли. Они продолжили игру, что-то громко обсуждали и нарочито смеялись, то и дело поглядывая на поникший силуэт за матовым стеклом двери. Прошло около пятнадцати минут, мальчик не сдвинулся с места. Наконец Марго не выдержала затапливающей ее нежности, открыла дверь и за руку вернула брата его в комнату.

– Нужно стараться себя перебороть, ты понимаешь? – молчаливый кивок в ответ.