Если ты умер[СИ]

— Командир с отрядом ушли внутрь, несколько часов назад. Сперва изнутри слышались выстрелы, пару раз что-то полыхнуло внутри, с тех пор тишина.

— И что, никакого движения? — с подозрением осведомился авантюрист, ныне командующий весьма внушительным отрядом.

— Да как сказать, — сдвинув шапку на лоб, почесал в затылке один из стрелков, — пару раз подходили отставшие Орденские прихвостни. Тех что подурнее, которые к воротам совались, мы доставали, те что поумнее, сразу уходили в сторону, заметив открытые ворота и тела. А внутри — нет, тихо, как вымерли все.

Подозревая, что события развивались совсем не так, как планировалось, Сагитт двинулся внутрь, соблюдая предельную осторожность. Прямо над террасой зияло выбитым стеклом одно из окон, а на плитах, под ногами, лежала пара шнурков от запалов. Ольтир только хмыкнул, догадываясь, что они тут не просто так оказались. Стянув перчатку зубами, как только они вошли под своды дворца, раньше богато освещенные магическими фонарями, а теперь только масляными светильниками в руках его солдат, бросавших причудливые тени по сторонам. Шедший рядом с обнаженным мечом герцог сквозь зубы прошипел:

— Чертовы мародеры. Как хоть паркет не содрали?

Его негодование было легко объяснимо. Род Ольтира издревле владел данными землями и приумножал с каждым поколением славу и богатство свою и земель своих. По сути, он сейчас чувствовал себя примерно так же, как пастух в овчарне, куда забрался волк. Его счет к вторгшимся получил еще один аргумент "за", и скоро, очень скоро придет время расплаты.

Тем временем, Сагитт отмечал, что на каждом шагу то тут, то там попадались бойцы в форме Ордена, полуистлевшей, будто битва случилась многие сотни лет тому назад. Иногда, попадались страшно изуродованные тела магов, которые сумели защитить себя от удара магии смерти, но ничего не смогли противопоставить старым добрым трем футам стали под сердцем и не менее доброй унции свинца в лицо. Хотя иногда и им улыбалась удача. Недолго. Дважды они наталкивались на своих соратников, но второго опознать не представлялось возможным, слишком обуглилось тело.

Во всех помещениях царила если не разруха, то запустение. То, что оккупанты не могли забрать — беспощадно уничтожалось. Пропадали даже такие мелочи, как бронзовые дверные ручки. Сагитт отметил данный факт мимоходом, подивившись неразборчивости захватчиков. Затем его воображение продемонстрировало утлую лачугу, единственная дверь которой из нескольких криво сколоченных не ошкуренных досок, прикрученных проволокой к петлям, красовалась резной ручкой с герцогских палат, что вызвало у него кривую, горькую усмешку.

Тронный зал, в котором проводились торжественные вечера и приемы населения провинции, ныне щеголял выбитыми и перемолотыми в щепу дверями, а так же отсутствием немалой части базальтовой плитки, которой были облицованы стены и колонны. Одна из стен, так же, красовалась нанесенной на высоте пары человеческих ростов нецензурной надписью, сделанной к тому же с грамматическими ошибками. В центре же, прямо по камню был то ли вырезан, то ли выплавлен контур магической фигуры, практически завершенной.

— Да что они, сдохли что ли все? — немного нервно поинтересовался идущий в арьергарде солдат.

Поднявшись на второй этаж, солдаты разражались руганью, некоторые бледнели и оставляли на камнях ступеней свой завтрак. Прямо у лестницы в стену как будто ударили тараном, так что она выгнулась оставив аккуратный сектор, радиусом в пару метров. В центре же шедевра нетрадиционного абстракционизма был буквально вплавлен человеческий костяк, судя по остаткам револьвера в руке — принадлежавший опять же вятильскому военнослужащему. Надо ли говорить, что запашок стоял в воздухе далеко не из возбуждающих аппетит? Следом за данной инсталляцией обнаружилось тело мага Ордена, с фактически оторванной головой.

И, наконец, в герцогском кабинете, обнаружились главные действующие лица. Тху-Чен, фрагментарно и О'Бурони, прислонившийся к стене, доспех которого был превращен практически в дуршлаг множеством столовых приборов. Почему то затем, по прошествии многих лет, в памяти всплывала именно торчащая из под ключицы двузубая вилка для морских гигантских раков.

— Черт! — воскликнул Сагитт, — шеф, вы как?

— Паршиво, — прогудел дребезжащий панцирь. — у меня к тебе будет пара просьб. Во-первых, позови герцога и Мбаи. Во-вторых, выгони всех остальных к чертям собачьим. И в третьих, прежде чем ты займешься всем этим, будь так добр и извлеки из меня этот долбаный инструментарий! — и уже тише, про себя, — никогда не любил чертов этикет. Всегда знал, что когда-нибудь это дьявольское изобретение меня погубит.

Последний поход.