Если весело живется, делай так

— Почему бы вам не сходить вместе с Хоуп? — пробурчал муж, не открывая глаз. — Вы отлично проведете время без меня.

— Мы не можем проводить отлично время без тебя, — сказала Уитни, обнимая мужа. Его мускулы напряглись от прикосновения.

— Мне нужна маленькая передышка.

Уитни игриво ткнула его. Иногда она напоминала себе пародию на саму себя.

— Ну же, лентяй.

— Может, ты подзабыла, — огрызнулся муж, — но люди, которые всю неделю работают, хотят расслабиться в выходные.

Она надела на Хоуп зимнее пальтишко, и они пошли без Гранта.

Уитни была не из тех женщин, кто боялся тридцатилетия и считал, что жизнь на этом закончилась. Как бы то ни было, она все успела к тридцати, встретив Гранта в двадцать четыре года и родив Хоуп в двадцать девять. Но когда она толкала коляску по проспекту к фермерскому рынку, ее охватила тревожная боль. В своем стремлении построить идеальную семью не поспешила ли она, слишком быстро израсходовав все отведенные ей азарт и авантюризм, и остаток жизни придется перетирать все те же аргументы снова и снова? Нет. Нет, глупость. Материнство — новое приключение, и у них с Грантом впереди много удовольствий. Просто сейчас они застряли в какой-то колее, потому что очень уставали. Но это пройдет.

Она брела от прилавка к прилавку, толкая коляску Хоуп мимо торговца домашним хлебом и останавливаясь, чтобы взглянуть на свежие фермерские яйца. Она посмотрела на ребенка, агукающего поблизости, рассеянно улыбнувшись, а потом опознала в малышке Рейгану.

— Ой, привет! — Уитни наклонилась и протянула Рейгане руку, чтобы та схватилась, а потом подняла голову, ожидая увидеть Гвен, держащуюся за ручку коляски, но там стоял какой-то незнакомый мужик.

— Привет! — он поднял бровь.

— Привет! — Она отпрянула от Рейганы. — Простите. Клянусь, я не из тех странных дамочек, которые трогают чужих детей без спроса!

— Ну, такое всегда случается. Иметь такого красивого ребенка — то ли благословение, то ли проклятие.

Уитни рассмеялась.

— Я Уитни. Мы с Гвен в прогулочной группе.

— О, разумеется, знаменитая Уитни! — сказал он, присаживаясь с улыбкой возле коляски. — А это, наверное, Хоуп.

Поднявшись, он протянул руку.

— Я Кристофер.

Во время рукопожатия Уитни рассмотрела мужа Гвен. Нос с горбинкой, будто он сломал его и решил не исправлять, кудрявые волосы до линии подбородка, на лице — легкая небритость. Он внимательно и открыто оглядывал рынок, в отличие от других скучающих аккуратных мужчин, сопровождавших своих жен. Когда он улыбнулся дочери, в этом было чистое прекрасное обожание.

Уитни моргнула.

— Гвен где-то здесь?

— Нет, по субботам она водит Роузи на занятия танцами, а я прихожу сюда с Рейганой.

Молодцы, подумала Уитни, что разделили таким образом родительские обязанности. Она хотела бы обсудить нечто подобное с Грантом, если они заведут второго ребенка.

— А ваш муж? — спросил Кристофер, словно бы прочитав ее мысли. — Он тут? Мужьям в вашей прогулочной группе тоже стоит наладить общение.

— Он дома, приходит в себя после вчерашнего вечера. — А затем добавила, не задумавшись: — Мы праздновали мой день рождения.

— Ого! — Кристофер расплылся в улыбке. — Поздравляю!

— Спасибо, — сказала Уитни. — Совсем большая девочка. Уже тридцать!

— Неужели! — воскликнул он. — Действительно большая! — затем огляделся и остановил взгляд на ближайшей вывеске, рекламирующей горячий яблочный сидр. — Вот, позвольте угостить вас стаканчиком сидра в честь дня рождения.

— Ой, это совсем не обязательно.

— Рейгана, — сказал он, наклоняясь к малышке в коляске, — а что ты думаешь, не купить ли нашей чудесной подруге стаканчик сидра?

Рейган загулила, и Кристофер очень серьезно кивнул ей, прежде чем повернуться к Уитни и сказать доверительным тоном:

— Ну, раз босс сказал, значит, придется послушаться. Боюсь, если вы не примете приглашение, она сочтет вас невежливой.

Уитни рассмеялась и вместе с Кристофером, который купил им по стаканчику дымящегося напитка, присела на ближайшую скамейку, припарковав свою коляску рядом с их.

— И каково это, когда стукнуло тридцать? — спросил Кристофер.

— Всего лишь очередной день рождения, — ответила Уитни.

— И да, и нет, — возразил он, посмотрев на нее так, словно ему и правда не все равно, что она думает.

— Ну… — она замялась. — В определенном смысле вы подводите черту под тем, какой выбор сделали, когда вам было двадцать с хвостиком.

— Определенно, — кивнул он. — И как ваши итоги?

— Чудесно! Ну… в моем родном городе в двадцать девять уже поздно заводить ребенка, но в Нью-Йорке на это особо никто не смотрит.

— М-м-м… — промычал Кристофер, дуя на сидр. Пар поднимался над стаканом. — По нью-йоркским меркам вы сама еще практически дитя.

— Именно. Я самая молодая в нашей прогулочной группе, а когда я слушаю, как другие мамы обсуждают свои прошлые приключения — например, Элли целый год преподавала английский в Южной Корее, а Амара тусила со всякими знаменитостями, — мне кажется, что стоило еще покуролесить. — Она пожала плечами. — Не знаю. Наверное, все это глупости.