Если завтра не наступит

– Я передаю Лину в твои руки.

Что? Я сгримасничала, но никто не заметил.

– Я присмотрю за ней, – пообещал он со всей серьезностью, на которую был способен.

– Спасибо.

Выйдя на дорожку, я едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

– Нам пора.

Посмеиваясь, Себастьян спустился ко мне по ступенькам. Я помахала на прощание маме и направилась через дорогу и изгородь к дому Себастьяна.

– Знаешь, – обратилась я к парню, поправляя ремни рюкзака, – не нужно за мной присматривать, что бы это ни значило.

– Еще как нужно, – он открыл заднюю дверь «джипа» и положил книги на сиденье. – Я начал присматривать за тобой раньше, чем думал.

– Понятия не имею, что на это ответить.

– Так не отвечай. – Его пальцы скользнули под лямку моего рюкзака, и он снял его с плеча. – Хорошо выглядишь сегодня.

Не представляя, с какой стати он сделал мне комплимент, я скептически осмотрела свою одежду. На мне были старая футболка, джинсы и шлепки, которые вот-вот разорвутся.

– В самом деле?

– Да. – Он забросил рюкзак в салон и закрыл дверь. Потом повернулся ко мне и подошел так близко, что его ноги коснулись моих. – Никаких синяков. – Я едва понимала, что он говорил. – Они почти исчезли, даже здесь, – Себастьян коснулся большим пальцем моего лица, отчего мое дыхание замерло. – Там была ссадина, а сейчас она пропала.

– Правда?

– Да. – Большим пальцем он продолжал трогать мой подбородок. – Я точно ее видел.

Палец скользнул дальше и коснулся нижней губы.

– Сегодня будет тяжелый день, – предупредил Себастьян более низким голосом, чем обычно. – Ты устанешь физически… и эмоционально. Для меня первый день… словами не описать.

Каждая клеточка моего тела напряглась. Как же сосредоточиться на разговоре, когда он стоит ко мне так близко? Раньше я не ощущала подобных прикосновений. Я могла об этом только мечтать.

– Звучит так… будто снова занимаешься психоанализом.

– Или просто понимаю тебя без слов.

Я собиралась спросить, что он имеет в виду, но внезапно он прижался губами к уголку моих губ. Мимолетное прикосновение, быстрое, нежное, но оно потрясло меня до глубины души.

– Что… что это было?

Темно-синие глаза Себастьяна прожигали мое сердце.

– То, что я давно хотел сделать.

* * *

В тот момент, когда я вошла в класс, меня уже ждала записка. Я даже не успела добраться до своего места, как вдруг учительница махнула мне и вручила листок. На ее морщинистом лице запечатлелся сочувствующий взгляд.

– Тебе нужно пойти в канцелярию, милая.

Милая? Я уверена, что за всю мою школьную жизнь меня так не называли, но я кивнула, взяла записку и вышла из класса.

Всю дорогу я держала голову опущенной: когда вошла в класс и вышла из него, пока была в холле и даже возле своего шкафчика, где Себастьян помог разгрузить книги и разложить все по местам. Он снова поцеловал меня, но на этот раз в щеку, а затем ушел на занятия.

Закрывая дверцу, я совершила ошибку: подняла глаза. Внезапно девушка, которая ни разу не обмолвилась со мной и словом, бросилась ко мне в объятия и затараторила о том, как ей меня жаль и как она рада, что со мной все в порядке. Я даже не знала, как ее зовут. Уверена, до аварии она понятия не имела, кто я такая.

Когда я открыла двойные стеклянные двери канцелярии, записка от преподавателя была безжалостно смятой. За стойкой стоял один из административных добровольцев: пожилая женщина, которая красилась самой яркой розовой помадой из всех, что я видела.

– Мне сказали подойти. Меня зовут Лина Уайз.

– О, – в глазах мелькнула жалость, – подождите здесь. Я скажу им, что вы пришли.

Им? Я отступила от стойки, чувствуя напряжение. Что происходит?

Уже через несколько мгновений в коридоре появился высокий седовласый мужчина.

– Мисс Уайз? – Он протянул мне руку. – Меня зовут доктор Перри. Я хотел бы побеседовать с вами о недавних событиях.

Черт возьми.

– Вы не против?

Вряд ли у меня был выбор.

Коротко кивнув, я побрела за доктором в один из кабинетов, который обычно использовали для родительских собраний, завешенный глупыми мотивационными плакатами с котятами, цепляющимися за веревки, и надписями о командной работе.

Я бросила рюкзак на пол и уселась на жесткий пластиковый стул. Доктор Перри расположился напротив. На столе, рядом с закрытым файлом, где было написано мое имя, стояла кружка – подарок ко Дню отца.

– Могу я называть вас Лина? – спросил мужчина.

– Да.

Плечо прострелила боль, и я положила руку на стол.

– Отлично. Как я уже сказал, меня зовут доктор Перри. Я практикующий врач, но иногда помогаю с консультациями… в особых случаях. Я получил первое образование в Университете Пенсильвании, а аспирантуру окончил в Университете Брауна. – Он слегка улыбнулся, а я заметила на столе сертификаты о подтверждении квалификации, которые, к слову, ни о чем мне не говорили. – Как вы себя чувствуете, вернувшись в школу?

– Хорошо, – ответила я, скрестив ноги. – Я… готова.

– Должно быть, трудно пропустить почти две недели и одновременно с этим справляться со смертью своих друзей.

Я дернулась от неожиданной прямоты. Он первый, кто так просто заговорил о трагедии.

– Мне… было… – я моргнула, – тяжело.