Если завтра не наступит

С завтрашнего дня меня выписали в школу. Я не сопротивлялась, хотя знала: стоит лишь намекнуть маме, что я не готова приступить к занятиям, как она тут же свяжется с учителями. Но тогда ей придется отпрашиваться с работы, ведь она ни при каких условиях не оставит меня одну, а Лори уже вернулась в Редфорд. С отцом я находиться не собиралась. Мамино начальство с пониманием относилось к нашей ситуации, и все же я не хотела проблем. Так что, несмотря на внутренние переживания, я собралась пойти в школу.

Я больше не могла прятаться.

Себастьян вызвался меня отвезти. Боже, как только я о нем думала, вспоминала его слова, сказанные мне в субботу вечером.

«Вот когда я влюбился в тебя».

Мое сердце екнуло.

Я пыталась не зацикливаться на случившемся, но это оказалось таким же «успешным» занятием, как спускаться по лестнице со связанными лодыжками. По моему позвоночнику пробежала дрожь. Я посмотрела на карту мира над своим столом. Несколько лет назад я обвела синим маркером все места, которые хотела когда-нибудь посетить. Себастьян тут же схватил красный и присоединился. Многие наши места совпали. Когда мы делали это, нам было тринадцать-четырнадцать лет.

Неужели все это время он был в меня влюблен?

Я зажмурилась и на несколько секунд позволила его словам просочиться через кожу, проникнуть в мышцы и татуировать кости. Прижала правую руку к центру груди, и внутри меня все опустилось, словно на американских горках. Я невольно представила, какой могла стать наша жизнь.

Себастьян сказал бы, что любит меня. Мы бы поцеловались, и на этот раз поцелуй был бы глубже и сильнее. Я бы поцеловала его в ответ, и, возможно, мы бы поддались моменту и продолжили. Наша любовь была бы совершенна. Мы бы ходили на свидания, держались за руки в школе, бывали вместе на вечеринках. Все бы улыбались и шептали друг другу: «Наконец-то». Мы были бы неразделимы.

Я вытерла собравшиеся под глазами слезы и влажные щеки. Перекатившись на край кровати, опустила ноги на пол. Спустя несколько мгновений открыла глаза и встала. Резкая боль пронзила грудную клетку, возвращая меня к реальности. Я глубоко вздохнула.

Чувство вины неумолимо следовало за мной.

Как я могла даже думать о подобных вещах? Это так эгоистично и неправильно. Я не понимала, как двигаться дальше, но знала, что не заслуживала хорошего.

Во всяком случае, не сейчас.

Может быть, лет через сто.

Но не теперь.

* * *

— Ты уверена, что готова?

Я подняла глаза и вытерла руки от «поп-тартс». Я была не голодна, но все же заставила себя поесть. Из-за печенья горло першило.

— Да.

Мама стояла у раковины, одетая в голубую блузку и черные брюки: собиралась на работу. Внешне она выглядела хорошо, но в ее глазах читалась усталость.

— Если вдруг тебе станет плохо, немедленно звони мне. Я приеду и заберу тебя.

— Все будет нормально. — Я скомкала бумажное полотенце и бросила его в мусорное ведро. — Не нужно весь день за меня переживать.

— Я твоя мама. Это моя обязанность.

На моих губах появилась легкая улыбка.

— Врач сказал: я иду на поправку.

— Знаю. Я присутствовала на приеме. Но он также предупредил, что почти у пятидесяти процентов людей болезнь может рецидивировать.

— Мам, — вздохнула я.

Прежде чем я успела что-то сказать, раздался стук, и секунду спустя мы услышали, как открылась дверь. С тяжелым сердцебиением я повернулась к выходу.

— Привет! — крикнул Себастьян. — Это я.

Мама улыбнулась, будто в дом только что зашло солнце. Звук шагов приблизился, и в дверях появился Себастьян. Его волосы были влажными, а широкие плечи обтягивала хлопковая футболка.

Он выглядел хорошо, даже очень.

Я провела руками по джинсам, внезапно занервничав, но эта нервозность не имела ничего общего с походом в школу. Себастьян заходил ко мне в воскресенье и не упомянул о разговоре, который состоялся в субботу вечером, однако я чувствовала напряжение в его взгляде и каждом прикосновении.

— Доброе утро, — поздоровался он. — Готова?

Я кивнула и приказала себе собраться.

— Сделай мне одолжение, — обратилась мама к Себастьяну.

Он подошел к раковине, где как окаменевшая стояла я.

— Присмотри за Линой.

— Мам!

Она меня проигнорировала.

— Не нужно, чтобы она себя перегружала. Для нее сегодняшний день будет долгим.

Когда Себастьян положил руки мне на плечи, мои глаза слегка расширились. Жест был привычным, и он делал так миллион раз, но я вздрогнула.

Себастьян почувствовал мою дрожь. Я знала это потому, что он посмотрел на меня с кривой улыбкой.

— Не волнуйтесь, мисс Уайз. Я не сведу с нее глаз.

О боже.

Было трудно сдержаться и не наклониться к Себастьяну, чтобы прижать щеку к его груди, но я отстранилась и подняла рюкзак. Повесив его на плечо, я ощутила боль. В следующий раз не стоит об этом забывать.

— Нам лучше поторопиться, иначе опоздаем.

— Как скажешь. — Себастьян схватил книги, которые нужно было спрятать в моем шкафчике.

Мама проводила нас до выхода, обняла меня и эмоционально прошептала:

— Люблю тебя. Сегодня будет сложный день по многим причинам.

— Знаю, — ответила я, и горящий ком из слез вернулся.

Отстранившись, мама повернулась к Себастьяну.