Если женщина хочет…

Вслед ей заплакала Валентина Геннадьевна, за ними заревела и Людмила.

Охранник потоптался в дверях и тихо ушел на кухню.

Валентина Геннадьевна долго рассиживаться не стала, велела Елене собраться и попросила Людмилу проводить их до загородного дома.

Ольга. День

Сидеть в скверике на свежем воздухе в середине марта месяца, конечно, полезно, но холодно. Ветерок Ольга чувствовала щекой. Через час стало скучно смотреть на собачников и пенсионеров. От гомона детишек, ковыряющих лопатками раскисший снег, заныла голова, а ревнивые взгляды мамаш, следящих, не обидел ли кто их чад, раздражали.

Еще час ушел на медленный проход вокруг дома по знакомым улицам, но настроение не улучшилось. Идти, прикрывая безобразно перекошенное флюсом лицо, и бояться встретить школьных знакомых — удовольствие ниже среднего.

Если рабочие так же активно работают, как с утра, то за это время они должны были навесить двери не только в двух комнатах, но и в ванной, да еще и у соседей по лестничной клетке.

Ольга остановилась перед своим подъездом, задрала голову. Отвратительного звука дрели слышно не было. Надо идти.

В квартире царила семейная идиллия. Мама потчевала отчима украинским борщом насыщенного свекольного цвета и жареной курочкой. На вошедшую Ольгу оба посмотрели с недоумением — видимо, успели забыть, что она приехала. Мама, правда, тут же заулыбалась и приглашающе замахала красивой рукой.

— Мой быстрее руки, все остынет.

Ольга сморщилась, представив горячий борщ во рту. Вид чавкающего отчима в домашней растянутой майке тоже аппетита не вызывал. За три года он прибавил килограммов пятнадцать.

— А рабочие ушли?

— С чего бы это? — Валерий придвинул к себе тарелку с половиной курицы. — Обедать они пошли. Сейчас вдарят по двести грамм, пельменями закусят и придут скрытую проводку делать.

Отчим толстыми пальцами разрывал тельце жареной птицы, засовывал в рот белое мясо.

— Скрытая проводка — это когда в стене выдалбливают желобки и туда вкладывают провода? — уточнила Ольга.

— Именно. Мама у тебя в Питере, между прочим, углядела.

— Значит, опять дрель…

— А что делать? — Отчим повернулся к Ольге. — Ты извини, но что же нам в разгромленной квартире жить только потому, что ты к врачу идти боишься?

Мама поморщилась, с укоризной посмотрела на мужа, но ничего не сказала. А дверь в комнату Ольги так и стояла около обгрызанного буквой «Г» косяка. Выбирать не приходилось.

Ольга не спеша собралась, позвонила несколько раз отцу, но там никто не брал трубку. Мама погладила взрослую дочь по голове, попросила не уходить, но Ольга обещала зайти, когда со здоровьем станет получше. Отчим извинился за резкость и пожал на прощание Ольге руку.

Олег. Усман

Олег еще раз сверился с планом, сориентировался то водонапорной башне и, отсчитав от нее четыре дома, встал напротив двухэтажного особнячка. Эту северную окраину изначально занимали горожане со средним достатком, не пожелавшие расстаться с собственными домами даже в период всеобщей «хрущебации». Многим удалось обойти или подмазать власти и получить вдобавок к дому квадратные метры в пятиэтажках, прописав в редких в городишке коммуналках дышащих на ладан родственников.

Теперь дома на окраине стали для многих семей кормильцами. Их сдавали внаем, причем с большой прибылью.

Олег оценил усадебку сначала из окна машины, затем вышел, побил для видимости старым ботинком еще более старое колесо машины и прикинул, где может находиться сейчас Усман. Дом выглядел пустым.

Ждать не хотелось, да и времени не было. Олег как бы от тепла распахнул ненароком куртку, поправил кобуру под мышкой, расстегнул кнопку фиксатора и, подойдя к калитке, открыл ее хлипкий затвор.

На крыльцо сразу не поднялся, по привычке сперва обошел дом со всех сторон. Задержался около мусорной кучи, хмыкнул, увидев, что выбросили на помойку.

У входа на застекленную веранду белел электрический звонок. Олег нажал на кнопку, хулигански воспроизведя азбукой Морзе неприличное слово. Дверь открывать никто не спешил, внутри даже стало еще тише. Наверное, мыши и кошки решили подождать дальнейших действий гостя.

Олег вслушался в тишину… На втором этаже скрипнула дверь, крякнула половица под ногой.

Отойдя на десяток метров к калитке, Олег задрал голову.

— Усман, слышь! Разговор есть!

Занавеска на втором этаже потемнела силуэтом человека у окна.

— Усман, ты чего там, чужую жену, что ли, трахаешь и от мужа прячешься?

Занавеска подскочила вверх, и в окне, прилипнув к стеклу, обрисовался весь Усман, по пояс раздетый. Он показывал пальцем попеременно то вниз, то на свой рот, прося Олега не орать на всю улицу.

Олег вернулся к двери, и она тут же распахнулась. Усман в одних тренировочных штанах на порог не вышел, а втянул Олега внутрь.

— Заходи и перестань кричать. Не улица здесь, а филиал вашего центрального телевидения. Все знают, кто, где, с кем, и еще выводы вместо тебя сделают. Ужас, зашла знакомая на минутку, а ты кричишь. Мало ли что подумают.

— Так ты, дорогой, ее в спальню зачем повел? Чай пить?

— Почему в спальню?