Читаем Эсмеральде. Расцветающая страсть (СИ) полностью

  Поднялся по лестнице, одной рукой намыливает окно, на поясе у мойщика ведро с грязной водой, а в свободной руке он держит камеру, на которую снимает тебя.



  Вечером он покажет видео своим дружкам - мойщикам окон, поржут, порадуются на твою наготу, а затем выложит видео в инет.



  Оно за пару месяцев наберет более миллиарда просмотров.



  Поверь мне, подружка, если стараешься, то ничего не получается.



  Например, какая-нибудь кинодива из кожи вон лезет, чтобы ее видео оценили хотя бы тысяча поклонников, как она голая бегает по улице.



  Но у нее - тысяча посетителей, а за тайное твое видео выложат миллиарды просмотров.



  Слушай анекдот!



  Девушка пришла домой, разделась и крутится перед зеркалом у окна.



  Рассматривает себя, проверяет упругость, поглаживает, любуется.



  Поднимает взгляд, а за окном мойщик с тряпкой и ведром.



  Девушка застыла от неожиданности и ужаса, даже не двигается.



  Мойщик недовольно бурчит:



  'Ну, что уставилась? Мойщика окон не видела'?



  - У меня сто первый этаж, - я на всякий случай посмотрела на окна. - Нет лестницы, которая добьет до сто первого этажа.



   - Ты плохо этих мойщиков окон знаешь, Эсмеральде, - подружка возразила. - Если им приспичит, то они любую лестницу придумают, лишь бы заснять невинную девушку, которая раскинулась обнаженная на диване в апартаментах на сто первом этаже и уверена, что за ней не подглядывают.



  Я люблю раздеться и долго стоять у окна.



  Мои нервы натянуты, им щекотно от одной только мысли, что за мной тайно из какого-нибудь окна одного из домов, из-за занавески в бинокль подглядывает парень. - Мелисса дурачилась.



  Или не шутила?! - Но именно потому, что я желаю, чтобы за мной подглядывали, фоткали меня и выкладывали видео в интернет, за мной, наверно, никто не подглядывает.



  Я даже на стул встаю у окошка, чтобы меня было видно всю и издалека. - Мелисса, якобы горестно, вздохнула. - А ты не хочешь, не желаешь, но тайное видео с тобой станет достоянием интернета.



  - Ты напугала меня, - я на всякий случай прикрыла наготу полотенцем и подошла к окнам. - Никто за мной не подсматривает.



  - Ты расстроена?



  - Чем я расстроена? - я не поняла.



  - Что за тобой не подсматривают.



  - Мелисса, ну ты и шутница.



  - Я, не шутница, я твой психоаналитик, не забывай, Эсмеральде, - казалось, что Мелисса мне грозит пальчиком. - Включи камеру, чтобы я убедилась, что за твоими окнами никого нет.



  - Вот еще, не стану включать камеру, потому что я недостаточно одета - только полотенце и то - рядом.



  - К доставщикам еды ты можешь выходить в одном полотенце, а меня стесняешься?



  - Она сделала паузу, а потом добавила - леди, - я резко вернулась к доставщице еды.



  - Кто сделала паузу, или поставила на паузу?



  - Разносчица спросила, не надо ли мне что-нибудь еще, гадкий тон, ироничный, а затем добавила - леди.



  - Ты обиделась на то, что она называла тебя леди?



  - Нет, я разозлилась на то, как она произнесла, ее тон мне не понравился, - я вернулась к диванчику.



  Разговор только начинался. - Я позвоню ее начальству и потребую, чтобы ее выгнали с работы или оштрафовали.



  - Это слишком жестоко, - на этот раз в голосе Мелиссы не проскальзывали шутливые нотки.



  - Выгонят, выгонят, оштрафуют и выгонят, - я горела местью.



  Неудачное общение с Альберто повысило, превысило норму злости в моей крови.



  - У нее десять детей, муж пьяница на шее, брат уголовник, больная мать, безработный любовник, и лишь она одна всех поддерживает, - Мелисса умела жалеть и в то же время издеваться. - Она радуется, что удается пальчиками из заказов вылавливать кусочки еды и бесплатно обедать.



  Ты же лишишь денег не только ее, но и всю ее родню.



  - Какие десять детей? Какой безработный любовник на шее? - Я выдохнула. - Ей не больше лет, чем мне или тебе.



  Восемнадцатилетняя нахалка она, и больше никто.



  - Нужно быть снисходительнее к тем, кто беднее тебя, - Мелисса произнесла назидательно.



  - Ой, подружка, не тебе меня о снисходительности учить, - я похлопала себя по животику. - Помнишь швейцара в Хилтоне?



  Ты добилась, чтобы его выгнали только за то, что он вовремя не открыл перед тобой дверь.



  - Тот швейцар - совсем другое дело.



  Он не старался, и борода у него с проседью.



  Не люблю, когда у мужчины в бороде седые волоски.



  Наверно, поэтому мне не нравятся брюнеты.



  Они слишком рано седеют.



  Некоторые хоть подкрашивают волосы или носят парики, но большинство брюнетов считают, что легкая седина в их волосах неотразима, что седые волоски в бороде придают мужественности и мудрости.



  А я считаю, что мужчины ленятся подбриться и подкрашивать волосы, - Мелисса накалялась. - Вот и придумали, что седина это - красиво.



  Нет уж, миленькие, мы стараемся, накрашиваемся, ухаживаем за собой, так и вы, будьте вежливы с нами - не щеголяйте своей ранней сединой в двадцать лет и лысинами в двадцать пять.



  - Как тебя разогнало, - на этот раз я нападала. - Мелисса, оказывается, ты ненавидишь молодых брюнетов с проседью.



  Возненавидишь и моего Альберто, потому что он жгучий брюнет.



  - Твой Альберто умница, он подкрашивается, - подружка иронично надавила на 'твой'.



  На что она намекает?



Перейти на страницу:

Похожие книги

Игра в кино
Игра в кино

«В феврале 1973 года Москва хрустела от крещенских морозов. Зимнее солнце ярко горело в безоблачном небе, золотя ту призрачную серебряно-снежную пыльцу, которая всегда висит над городом в эту пору. Игольчатый воздух сушил ноздри и знобил легкие. В такую погоду хочется колоть дрова, обтираться снегом до пояса и целоваться на лесной лыжне.Аэропортовский автобус, весь в заусеницах инея, прокатил меж сугробов летного поля в самый конец Внуковского аэропорта и остановился перед ТУ-134. Мы, тридцать пассажиров утреннего рейса Москва – Вильнюс, высыпали из автобуса со своими чемоданами, сумками и портфелями и, наклонясь под кусающим щеки ветерком, рысцой устремились к трапу. Но не тут-то было! Из самолета вышла стюардесса в оренбургском платке, аэрофлотской шинели и меховых ботиках…»

Эдуард Владимирович Тополь

Проза / Роман, повесть / Повесть / Современная проза