Эсми Солнечный Ветер

Муж пожал плечами, но не ответил, сказал о другом:

— Поверь, я хороший пилот, им не угнаться.

— Да им и не надо гнаться. Их коллеги ждут нас в космопорте, и если в момент прилета мы окажемся без охраны…

— Они не сунутся в космопорт.

Теперь смеялась я. Ну да, конечно.

— Что опять? — Тамир тоже улыбался, причем как-то хитро.

— Ничего. Через пару месяцев совместной жизни твои иллюзии касательно репортеров развеются.

— Ах вот оно что…

В интонациях собеседника прозвучало некоторое превосходство, и я слегка разозлилась. Зато стало ясно — он тоже не идеал. Что ж, тем лучше. Как правильно заметил сам Тамир, жить с идеалом трудно. Рядом с идеалом всегда чувствуешь себя ущербно, а еще идеалу нужно соответствовать, то есть работать над собой, избавляться от слабостей и дурных привычек. А оно мне надо?

Но говорить об этом вслух я не стала. Просто откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Похмелье уже прошло, и это радовало, а предстоящий треш в виде наводнивших космопорт репортеров напрягал.

Конечно, я могла позвонить Лейле, чтобы та связалась с администрацией порта и организовала нам обходной путь — а лазейки на случай вылета таких, как я, есть, и их много. Но зачем? Зачем лишать Тамира такого яркого жизненного опыта?

И — да! Мне хотелось его проучить! Правда, ровно до того момента, как Тамир сказал:

— Полет продлится три дня.

О!.. Полет! Зачем он про него напомнил!

— Тамир, а может, лучше они к нам? — Как-то очень жалобно прозвучало.

— Не получится, — ответил муж. — Прости.

Я простить не могла, потому что не обижалась. Ведь понятно: знакомство с семьей — не прихоть, и мне самой эта встреча тоже нужна. Ведь я собираюсь прожить с Тамиром всю жизнь, и, кстати… мне надо понравиться его родным, иначе строить совместную жизнь будет сложнее.

— Ты с Риторы, а живешь ты… где?

— На Риторе и живу, — ответил Тамир.

Я тяжело вздохнула. Я-то выросла здесь, на Занрисе. И живу, соответственно, тут.

— Насколько реален твой переезд на Занрис?

— Вообще никак.

Ну вот, еще одна проблема. Не очень страшная, но все-таки.

Конечно, мы с Тамиром можем жить раздельно — сейчас многие так поступают, никто не удивится, но я не хочу. О какой семье может идти речь, если люди видятся раз в полгода?

Значит, переезжать придется мне. Вот это действительно сложно, но что делать? Справимся как-нибудь. И не с таким справлялись.

Только вспомнить бы еще, что это за планета такая. Кажется, там…

— Эсми? — вырвал из раздумий Тамир. — Как себя чувствуешь? Успокоительное действует?

Я пожала плечами.

— Взойдем на корабль — узнаем.

Тамир хмыкнул, бросил на меня скептический взгляд — обычная реакция человека, который знает о существовании фобий, но на своей шкуре ничего подобного не испытывал.

— Может, добавить?

— А есть? — с надеждой спросила я.

Просто после вопроса Тамира стало ясно — той пачки успокоительного, которую проглотила в отеле, не хватит. И — да, надо добавить!

— Есть, но… Нет, Эсми. Пожалуй, это будет слишком.

Да, Тамир видел, как я успокоительное глотала, и количество оценил.

— Я только одного не понимаю, — продолжил он. — Как ты, при таком страхе перед межпланетными перелетами, на гастроли ездишь.

Меня аж покорежило. Вот надо ему прямо сейчас о самом неприятном вспоминать?

— Как-как… Редко и весело.

— То есть?

— Ну… взлетаю я обычно под общим наркозом.

«Акула» заметно дернулась.

— Что?! — переспросил Тамир потрясенно.

— Что… Приезжает доктор, делает инъекцию, я отключаюсь. Потом меня грузят в кар, отвозят в космопорт, доставляют на корабль… Корабль взлетает, а я просыпаюсь уже в космосе.

— Эсми, но это очень вредно для организма.

— Знаю. Поэтому сажусь уже на успокоительном.

Тамир, как и прежде, смотрел на воздушную трассу. Она была практически пуста, но муж гнал с такой скоростью, что отвлекаться не стоило. И он точно мой подход к вопросу не одобрял. Пришлось объяснить:

— А что делать? Зато слушатель мое самопожертвование ценит — на других планетах всегда супераншлаги. И это не единственный плюс.

— Ну-ну, и что еще за плюсы?

— Корабли, на которых летаю я, всегда уходят по расписанию, потому что, если я очнусь на земле или, упаси бог, в момент взлета, плохо будет всем. И не из-за того, что я капризная. Я не капризная, просто фобия у меня.

— Понятно. А как служба контроля на это реагирует? Они же не имеют права пропускать тебя на посадку в таком состоянии.

Я не могла не улыбнуться.

— Служба контроля давно смирилась.

— Как же тебе удалось их убедить?

— Их убеждала не я, а экипажи двух кораблей, на которых я полетала. Ну и фан-клуб подключился.

На самом деле в решении вопроса участвовал еще кое-кто, но говорить с Тамиром о своих покровителях я пока не собиралась.

— А сам полет переносишь нормально?

— В принципе — да. Космоса как такового не боюсь. Только взлетов и посадок.

— Ясно.

Кар рванул вверх, да так резко, что, привычная к скорости, я едва не завизжала. И замер на верхней аварийной полосе.

— Что это было?