Эспрессо ТВ

– Не доплыл! – ветеран громко засмеялся и тяжело и гулко закашлялся. Дым вырывался из его рта, как из пасти огнедышащего дракона, Марта звонко хлопнула деда по спине – кашель тут же как рукой сняло.

– Эх, старый! Говорю тебе, бросай курить! Сведет тебя в могилу эта привычка до времени, сведет!

– Не каркай, пехота! – дед с видимым удовольствием осмотрел тлеющую самокрутку. – Меня на войне и штыками били и торпедами рвали, а табачок – вот он, мой друг! Всегда на выручку приходил! Я уже всех фрицев пережил, и ты мне не указ, немецкое сопротивление!

– Ха-ха, очень смешно! – хотя выпад был направлен четко в ее сторону, Марта совсем не обиделась. – Я – дочка берлинского антифашиста, отца моего в сорок четвертом Гестапо расстреляло, а мать вместе со мной закатали в концлагерь. А потом, после освобождения, переправили сюда – в Крым! Здесь его и встретила в пятьдесят девятом! – Марта указала на деда. – Какой красавец был мужчина – а руки золотые! А как наденет награды – так вся улица озаряется золотым сиянием!

– Я и сейчас хоть куда! – ветеран докурил и протянул Аргуну руку. – Будем знакомы, Осип Петрович Октябрьский! Между прочим, адмирал Октябрьский, командующий Черноморским флотом во время войны – мой родственник!

– Ага, родственник! – Марта коротко хохотнула. – Ты ври-ври, да не завирайся! Не слушайте его, хлопцы, всю жизнь сказочником был!

– Сама ты сказочница! – в голосе Осипа Петровича звучало неприкрытое презрение. – Говорю, племянник я его! У меня и справка есть! Так как вас звать-величать?

– Майкоп! – Аргуну очень хотелось поболтать со стариками, но стрелки на часах показывали – необходимо идти на осмотр здания. – Извини, отец, открывать имя-отчество не имеем права! Может быть, как-нибудь после!

– А я – Кот! Котейка! – Серега подмигнул Марте. – Прямой родственник сибирских котов в десятом поколении!

– Пошути мне еще! – ветеран сурово выпятил грудь и прищурился. – Тебя бы, такого умного, да ко мне в экипаж – я бы из тебя быстро человека сделал, голытьба сухопутная!

* * *

– А ты сомневался! До открытия магазина еще полтора часа, а избиратели уже тут как тут! Как Генрих и предполагал! – Аргун с Серегой неторопливо двигались по периметру ДЮСШ, осматривая с помощью фонариков каждый темный угол. – Первый приз «Лучший сомневающийся», безусловно, достанется тебе!

– Да брось ты! – Серега незлобиво стукнул кулаком Аргуна в плечо. – Кончай читать нотации – говорил же, не могу жить без здорового цинизма. Но боюсь, после сегодняшнего дня придется отучаться!

– Ты, кстати, стихи любишь? – Аргун неожиданно для себя вспомнил – когда-то (еще при Советском Союзе) его старый школьный наставник, прошедший, как и Осип Петрович, войну, частенько говаривал: «Единственное средство, с помощью которого можно вернуться к нормальной мирной жизни (помимо водки) – великая поэзия!»

– Люблю! – Серега посветил под выступ крыши – подозрительных проводов и закладок они пока не выявили – Вот послушай!

Над морем бурный рубчик Рубиновой зари.

А утро так пустынно,Что в тишине, граничащейС утратой смысла, слышно,Как, что-то силясь вытащить,Гремит багром пучинаИ шарит солнце по дну,И щупает багром.И вот в клоаке водной

Отыскан диск всевидящий.А Севастополь спит еще,И утро так пустынно,Кругом такая тишь,Что на вопрос пучины, –Откуда этот гром,B ответ пустые пристани:«От плеска волн по диску,От пихт, от их неистовства,

От стука сонных лиственницО черепицу крыш».

– Здорово! – Аргун остановился. – Кто написал?

– Пастернак! – Серега выключил фонарик. С осмотром они почти закончили – сейчас завернут за угол и снова окажутся в компании Осипа Петровича и его Марты. – Жалко, сгноили мужика до времени, талантище был! Из современных единственный, кто мне нравится. Он да Высоцкий! Нет, еще Окуджава!

– И Окуджаву знаешь! – Аргуну вдруг стало завидно, что он сам не может вот так – легко! Слету наизусть! – Прочитай!

– Да нет, брат! – Серега на мгновение закрыл глаза – его повело в сторону. – Может быть, как-нибудь потом! Вот приедешь ко мне на свадьбу, или я к тебе – обещаю, буду читать целых полчаса! Пошли?

Вернувшись ко входу в участок, они с удивлением обнаружили вместо одной парочки (Осипа Петровича и Марты) уже семь. Все – пенсионеры. И почти все – с цветами в руках! Старики времени зря не теряли, один резвый дедок притащил с собой гармошку и разухабисто растягивал меха, наигрывая то «День победы», то «Вставай, страна огромная!». Остальные ему громко подпевали – получалось очень складно и проникновенно.