Эссе, статьи, рецензии

У них было, кстати, своеобразное презрение к тем, кто снимался в кино, хотя они и сами снимались, но к легкой кинославе, к дешевой популярности относились свысока. Словечко «звезда» в их устах звучало как обида. Помню, как насмешливо Степанова относилась к молоденькой Людмиле Гурченко, которая одно время была женою ее сына, а Москва в это время сходила с ума от «Карнавальной ночи».

Эти великие актрисы были строги и требовательны и к себе, и к другим. «Звездизма» они никакого не принимали. Помню, как я провожал Марию Ивановну Бабанову после спектакля «Банкрот», где великолепно сыграла юная Наталья Гундарева, и Бабанова сказала с жалостью - какая талантливая девочка, но ее погубит это ее кино, она бесконечно много снимается… Если бы им сказать, что у нас сегодня существует «фабрика звезд», они бы ни слова не поняли, что мы им говорим.

- Презрение к легкой популярности - это был такой жизненный принцип?

- Скорее, твердое жизненное правило. Они жили по этим правилам. Никакой расхлябанности в быту, например. В годы учения в аспирантуре я, тогда бедно живший, иногда бывал приглашен Бабановой и никогда не забуду, как был накрыт стол в столовой. Самая простая еда, какие-нибудь отбивные с картошечкой, но все изящно - тарелки, салфетки, бокалы с водой. Красота - это тоже был принцип. Они ведь и сами были феноменально красивы…

Я впервые увидел Аллу Тарасову в спектакле «Три сестры», она молчала весь первый акт, и было не оторваться от созерцания ее невероятной женственной красоты. А как она играла в «Последней жертве» Островского! Ни на один спектакль было не попасть. Сегодня в «Последней жертве» в Художественном театре играет привлекательной внешности актриса Марина Зудина, но это категорически не ее роль, она не имеет права это играть.

У тех актрис, наоборот - было четкое представление о том, что тебе можно играть, а что нет. При этом они были разные - Степанова, к примеру, была вполне просоветским человеком и воспринимала эту жизнь, а Бабанова была антисоветской настолько, что становилось за нее страшно.

- Насколько я понимаю, было не принято афишировать свою личную жизнь, даже в кругу близких друзей?

- Естественно, хотя романы были, и весьма красивые романы. Были и те, кто, как говорится, «попадал на язычок». Много говорили о Валентине Серовой - и о ее связи с Симоновым, и о шумной истории их развода, и о том, как она стала пить. Было много страстей. Но то была совсем другая жизнь.

- Хранили чувство собственного достоинства?

- Кроме чувства собственного достоинства было и острое чувство собственного самосохранения. Ведь жили под топором! Я вот помню, как начиналось диссидентское движение в Москве и как в него кидались люди моего поколения. А старшие - нет. Побаивались. «Один день Ивана Денисовича» Солженицына, к примеру, мои любимые актрисы ценили куда меньше, чем его же «Матренин двор». Предпочитали литературные качества, а не политическую злободневность. Сталинизм не принимался внутренне, но и к последующим годам было скептическое отношение. Они же учились у Мейерхольда, у Станиславского, в атмосфере высокой культуры.

И у всех знаменитых московских актрис, рожденных до революции, был один общий кумир - жена А.П. Чехова, Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Она и ее дом - это был символ благородства. Символ высокой утраченной культуры. Обворожительная, фантастически женственная, Книппер была эталоном интеллигентской среды. А при том у Ольги Леонардовны была очень бурная личная жизнь! Последний ее роман с театроведом Николаем Волковым случился у актрисы, когда ей было 62 года. А сейчас шуму-пены много, а дела-то…

- Но вот пришло другое поколение актеров, поколение Таганки и Современника…

- И оно уже не имело никакого отношения к тем, прошлым людям. Например, большинство этих артистов уже любили власть, любили быть приближенными к власти. Добиваться приглашения на банкет, где будет Первое лицо, - раньше такого не было.

- Ха-ха. Некоторые уже тропу в Кремль протоптали… И личная жизнь постепенно стала выходить на люди, причем в мелких подробностях. Может, и вообще изменился калибр таланта, отпущенного людям, или он тратится на ерунду?

- Постепенно пошла коммерциализация искусства, желание заработать, жизнь стала суше, рациональнее, холоднее. Звания «народный артист», «заслуженный артист» совсем обесценились. А женщины стали очень деловыми - ни загадки, ни поэзии.

- А с виду красивые…

- Внешне да, но назовите хоть одну, сравнимую с Яниной Жеймо или Любовью Орловой. У Валентины Серовой нет правильных черт лица, она даже некрасива, но посмотрите ее в картине «Сердца четырех» - когда она падает с велосипеда и ее поднимает на руки Самойлов, как она открывает томные глаза! Сколько поэзии, тайной эротики! Никак не сравнятся с этим холодные, уверенные, деловые, все в гонорарах и «проэктах», охотно дающие интервью современные красотки.

- Вы любите кого-нибудь из современных актрис?

- Я ценю и Марину Неелову, и Татьяну Васильеву, очень по-человечески люблю Веру Глаголеву, но сердце от восторга давно не замирало. Крылья бабочки