Эссе: стилистический портрет

Интерес к традициям и новациям жанра вызван временем, поэтому возникла потребность создания общей концепции жанра, чтобы избежать блуждания в творческих потемках. Но создать такую концепцию представляется возможным только в контексте комплексного исследования, теоретически и методологически основанного на интеграции научных знаний.

Глава первая Генеалогическое древо эссе

«Essais» М. Монтеня. Жанр-завещание

Эссеистический стиль восходит к античным временам. В его «поколенной росписи» (В. Даль) - декламации Лукиана, диалоги Платона, трактаты об ораторском искусстве Марка Тулия Цицерона. Все это - истоки личностного отношения человека к земным заботам и тревогам. «Человек - мера всех вещей», - утверждал Пифагор еще в V веке до н. э. И с тех пор ощущение своего «я» в мире, внимание к своим мыслям и желание самовыразиться неистребимо.

Эссе принадлежит к слабо структурированным жанрам, которые не предполагают четких контуров. Его самые общие характеристики - космополитический, всеобщий, универсальный. Авторское «я» - эссеистическое, соединяющее жизненное и философское осмысление проблемы «я и мир» в особом ракурсе, не похожем ни на один из известных в жанровых системах. Композиция - свободная. Эссе соединяет эпохи, культуры, весь человеческий опыт и знания. И сам жанр - это модель «заимствований у других» того, что «повышает ценность. изложения» (М. Монтень). Стоп! Все это мы встречаем и сегодня, только теперь называется оно другим, новым словом «интертекстуальность», означающим по сути то же самое явление - «заимствование у других»?!

Общая возвышенная тональность - главная примета эссеистического стиля. Она поднимает эссеистические произведения над всеми остальными жанрами, придавая им характер странной загадочности. «Эссе - это там (указательный палец поднят к небу), а все остальное - здесь (ладонь опущена к земле)», - считает известный российский публицист. Согласна, хотя это и не определение жанра, а лишь осмысленное профессиональное понимание его места в иерархии других.

Корни эссе, как у дуба, - глубокие и разветвленные, а первый жанровый побег проклюнулся только в XVI веке. Точнее - в 1580 году: во Франции опубликована книга Мишеля Монтеня «Essais». По-русски - «эссе» (попытка, проба, очерк). Это и было признано всеми днем рождения жанра. Автор заявил: «Содержание моей книги - я сам»[4]

. Как, оказывается, все просто. Но с тех пор минуло более четырех веков, а человечество до сих пор разгадывает феномен этого «я сам».

Заголовок, который сам по себе не содержит ничего таинственного, приобретает глубокий смысл под влиянием предисловия «К читателю». В нем М. Монтень раскрыл свой замысел: «Это искренняя книга, читатель. Она с самого начала предуведомляет тебя, что я не ставил себе никаких иных целей, кроме семейных и частных. Я нисколько не помышлял ни о твоей пользе, ни о своей славе. Силы мои недостаточны для подобной задачи. Назначение этой книги - доставить своеобразное удовольствие моей родне и друзьям: потеряв меня (а это произойдет в близком будущем), они смогут разыскать в ней кое-какие следы моего характера и моих мыслей и, благодаря этому, восполнить и оживить то представление, которое у них создалось обо мне»[5].

«Следы характера и мыслей» - вот предмет внимания автора. Человек эпохи Ренессанса «по велению свободного духа» выбирает героем литературного произведения самого себя, повествует «о своей сущности в целом, как о Мишеле де Монтене, а не как о философе, поэте или юристе» (там же). Иными словами, опыт, поставленный на самом себе, опыт исследования движения мысли, формирования суждений, зарождения сомнений. В интерпретации Монтеня, опыт - симбиоз философского и филологического смыслов.

Замысел был смелым. Он ломал утвердившиеся каноны творчества писателей Возрождения. От самого же автора требовалось невероятное: надо было изменить образ жизни, чтобы жить, постоянно наблюдая свои мысли. Провозгласив «Жить - вот мое занятие и мое искусство» (II, с. 52), Монтень направил мысль в собственные глубины, ловя мгновения ее зарождения и развития, проверяя в соположении с известными суждениями и пытаясь не упустить ни единого ее движения: «. я изображаю главным образом мои размышления - вещь весьма неуловимую и никак не поддающуюся материальному воплощению» (с. 52-53).