Есть!

Мара отлично помнила себя молодой матерью – и ей не нравилось, какая она была с ребенком. Занудная тетка, в которую она превращалась, ее страшно раздражала: Мара думала, что и с внуком будет вести себя так же. Но внук – это оказалось совсем другое дело! Внук пришел к Маре так вовремя, будто его специально отправили из космоса поддержать ее в трудную минуту.

Лерочка, благополучно родившая на следующий после истории с ежиком день, быстро потеряла интерес к ребенку и занялась своей фигурой, походившей теперь на обрушенную палатку. Она потела в спортзале, голодала до зеленых чертей в глазах, в общем, пыталась соответствовать требованиям мужа и времени.

Потерянный интерес к ребенку, свеженародившемуся козявистому Ромочке, подхватили бабушки – Валя и Мара. Они приходили к молодым да ранним детям по очереди, но иногда Валя дожидалась Мару и нудно, трагически перечисляла, что она за сегодняшний день сделала на благо юной пары и младенца. Иногда Валя приводила и свою маму-учительницу – пенсионерку с редкозубым ртом, трогательно припорошенным с обеих сторон седеющими усиками. Эта мама носила красные длинные одежды, делающие ее похожей на кардинала. Пальто, платья, халаты, все красное и длинное. Еще мама-кардинал безмерно гордилась своими кулинарными экзерсисами и заявляла то невестке, то внучке, то сватье, что Ромочка-де ест только то, что она приготовила. А прочее отталкивает от себя в негодовании и даже зажимает ручонкой рот.

– Котлеточки мои подъел все до одной, а к твоей тыкве и не прикоснулся, – злорадствовала мама, добивая и так несчастную Валю.

Кирилл дома практически не показывался, жил то у Мары, то еще где-то – но семью не отменял и часто покупал – и сейчас покупает – Ромочке дорогие игрушки на вырост.

У Мары с рождением внука было связано главное, сильное впечатление: когда она увидела его, то вдохнула полную грудь воздуха, а выдохнуть обратно не смогла. Теперь Ромочка жил в ней. Он и был ее воздухом.

Мара так увлеклась взращиванием внука, что вполне спокойно откликалась на бабушку и мирилась с необходимостью ежемесячных денежных переводов в Краснокитайск, где Виктор пил и гулял с родным папой. Андрюша через год после рождения Ромочки развелся с Лерой (к печали нашей, не исхудавшей обратно) и уехал в Германию получать второе высшее образование, а Мара Михайловна неожиданно получила приглашение из Франкфурта. Который – на Майне.

…И вот теперь внук Ромочка, сидя у нее на коленях, щебечет что-то про немцев – ах да: «Скажи «полотенце», у тебя в носу два немца!»

Анке и Фридхельм вернулись к себе на родину восемь лет назад – у них закончился контракт, да и возраст подошел к пенсионному. Были вежливые письма, были трогательные самодельные открытки к праздникам, которые Мара крепила на дверцу холодильника, так что Ромочкиным рисункам приходилось потесниться.

Наконец пришло приглашение – и вспомнилась эта странная фраза о вкладе в экономику России. Анке и Фридхельм, видимо, забыли, что Мара Михайловна Винтер – не нуждающаяся в гуманитарной помощи беженка, а директриса крупнейшей сети городских супермаркетов.