Есть!

Я честно верю в неслучайность случайностей и во всяком жизненном происшествии – пусть оно кажется невинным, будто дорожный знак, – пытаюсь увидеть предупреждение, шанс или запрет судьбы. Давным-давно, в самолете, мирно летевшем в Москву – к финалу литературной премии, мимо моего кресла прошла (как впоследствии и сама премия прошла мимо меня) очень яркая и странная девушка. Химически-красные волосы, сверкающие синие глаза – будто сапфиры выскользнули из оправы безутешной владелицы. Чересчур элегантный для раннего самолетного утра костюм. Я, как мужик, обернулась вслед красавице, она потопталась в очереди у туалета и скрылась в кабинке. Я проводила ее взглядом и на обратном пути. А потом, когда самолет приземлился и я вместе со всеми побежала к экспрессу до «Павелецкой», первым человеком, которого я увидела в вагоне, была именно сразившая меня попутчица.

Я тогда и не помышляла о телевидении, а честно собиралась вырастить из себя писателя. У меня был кое-какой успех – пара шорт-листов, пято́к книг и море разливанное предложений выступить в районных библиотеках. Вот и тогда я ехала в Москву не просто так, а для того, чтобы посидеть в зале, где дают престижную литературную премию, и по возможности высидеть себе награду. Мой удел – сейчас я это знаю наверняка – добраться до финала, предъявить себя и книгу надменным столичным литераторам, а потом убраться на малую родину, освободив дорогу более достойным претендентам на престол.

На сей раз кураторша состязания – курносая дама в белорусском трикотаже и деревянных бусиках на багряной шее – даже не внесла меня (участницу – как бы то ни было – шорт-листа) в список приглашенных лиц. Пришлось долго объяснять охранникам, кто я такая и чего мне тут надобно, старче.

Все же, повторюсь, тогда я еще собиралась стать писателем и потому всматривалась в окружающую действительность внимательно и цепко, как папа Карло – в полено. И странная девушка, упорно наблюдавшая березовый пейзаж за окном, в конце концов поймала мой взгляд и сказала что-то незначительно приятное, открывающее дорогу разговору.

Ее звали Агнесса – я чуть не свалилась с лавочки, – она работала адвокатом. Интуиция рванула с места вскачь – зачем мне может понадобиться адвокат? Все случайности – не случайны, значит, встречу с Агнессой судьба припасла с дальним умыслом. Вопрос: каким? Может, мне предстоит судебное разбирательство?

Дорога до Павелецкого занимает сорок пять минут – учебный час. Я изучала Агнессу – она полностью заняла время, рассказывая о семье, работе и жизненных принципах. Общительная девушка! В Москву она летела на собеседование; я спросила, на какое число у нее куплен обратный билет, и не удивилась, услышав, что на послезавтра. Этим рейсом собиралась вернуться и я.

В метро мы распрощались. Московская толпа быстро замазала яркую Агнессу темными штрихами, через полчаса я о ней и думать забыла. Быстро пришел вечер, и позорный финал – мне, впрочем, вручили эффектный букет и утешительный диплом. На фуршет оставаться сил не было, и, подметая букетом мостовую, я побрела было ночевать к троюродной тетке, как вдруг вспомнила, что обратный билет у меня с открытой датой. Сунула букет юноше, ждущему зазнобу у незнакомого мне памятника, поскакала на «Павелецкую» – и успела на последний, ночной рейс. Агнессы в самолете, разумеется, не оказалось – это было бы чересчур даже для бога случайностей.

Через месяц мы снова встретились в нашем городе – в бассейне. Точнее, в раздевалке бассейна – Агнесса ловко стягивала мешки-бахилы с туфель. Красные волосы, сапфировые глаза… Судьба настойчиво толкала нас друг к другу, но при этом не объясняла: зачем?

Агнесса рассмеялась, когда я спросила ее об этом. По ней – случайные встречи, и только! Но ведь город у нас пусть не Москва – все равно несколько миллионов жителей, и некоторых знакомцев я не встречаю десятилетиями! А тут пожалуйста – случайные встречи. Нет уж, теперь я ни за что не отпустила бы Агнессу просто так – мы обменялись телефонами. И вновь случайно встретились через полгода – я в ту пору читала депрессивные книжки и приставала к ближним с философическими вопросами, которые – по опыту знаю – дико раздражают людей, пребывающих в нормальном состоянии духа.

Агнесса была все с теми же красными волосами, а вот линзы успела сменить на зеленые, я бы даже сказала, зеленющие. Зимняя городская толпа раскрывалась перед русалкой Агнессой, как книга. А сама русалка немедленно позвала меня в кафе – душистый уютный зальчик, где готовят очень правильные десерты. Люблю правильные десерты и еще люблю легких на подъем людей – как они прекрасно смотрятся на мрачном фоне вечно занятых зануд, которые в декабре назначают встречи на февраль! Агнесса же запросто могла (и сейчас, я уверена, может) отменить важные – с общепринятой точки зрения – дела в пользу незначительных и мелких.

Мы заказали кофе, улыбнулись друг дружке, и тут в кофейню вошел бодрый мужчина в элегантном пальто и с порога рассиялся, завидев Агнессу.

– Вот, кстати, и человек, который может тебе помочь значительно лучше, чем я, – сказала Агнесса, представляя приятеля – психотерапевта Дениса Григорьевича, которого я быстро переименовала в Дориана Грея.

Дело в том, что он был избыточно красив, кроме того, внешность его явно не соответствовала прожитым годам. Годы мелькали только в серых глазах доктора Грея – как рыбки в аквариуме. Вопрос о припрятанном портрете возник у меня при первой встрече, которая состоялась благодаря Агнессе – судьба уж так старалась не провести меня мимо, что назначила им встречу в том самом месте, в тот самый день.