Есть что скрывать

– А ты должен читать между строк?

Вместо Линли ей ответил Саймон.

– Ты в этом не одинок, Томми. Я тоже безнадежен. Дебора с готовностью подтвердит этот факт.

Линли устало рассмеялся.

– Я похож на Пигмалиона без Афродиты, чтобы на нее молиться. Я все понимаю только когда все заканчивается, когда я могу отойти на два шага и осознать, что я пытался делать. Я этого не хочу…

– Как и все мы, – прибавил Саймон.

– …но оно все равно со мной происходит. Я рассчитываю, что кто-то – в данном случае Дейдра – будет такой, какой нужно мне, чтобы заполнить… бездну. Но потом какая-то часть меня, которую я не могу контролировать, начинает играть в игру под названием «вот то, что сделает тебя идеальной для меня». Именно так я поступал с ней. Она дала мне это ясно понять, и я не могу винить ее за то, что она чувствует.

– И что она чувствует? – спросила Дебора.

– У нее лопается терпение. Это можно назвать чувством?

– Возможно, ей нужно время, – сказал Саймон.

– Я пытаюсь себя в этом убедить, – ответил Линли. – В конце концов, это превосходный способ понять, чего я хочу. Я жутко облажался, причем не в первый раз. Бог свидетель, с Хелен я вел себя так же.

После того как прозвучало ее имя, все умолкли. Она незримо присутствовала – жуткая пустота, бездонная пропасть, образовавшаяся в жизни после ее гибели. Все они ее любили. Всем им ее не хватало. Но только Томас нес бремя решения отпустить ее.

– Хелен всегда прощала тебя, правда? – сказала Дебора.

– Прощала. Да. Всегда.

– И Дейдра простит, Томми. Но мне кажется, что вместе с Хелен ты потерял еще что-то, и пока это не восстановится, женщины, которых ты любишь, будут уходить.

– Что же это? – спросил он Дебору.

Ответил ему Саймон:

– Думаю, самый главный урок ты получил, когда… как это назвал?.. облажался. Ты должен научиться прощать себя.

Чок-Фарм Север Лондона

Разговор Барбары с Доротеей занял больше времени, чем она рассчитывала, но он все равно был важным, необходимым – даже если и не доставил особого удовольствия. Ей нравилась Ди. Нравилось проводить с ней время, и, следует признать, она получала удовольствие от занятий чечеткой, чего меньше всего ожидала. Тем не менее им всегда было что высказать друг другу.

Прежде чем покинуть здание Скотленд-Ярда, Хейверс поймала секретаря отдела в дамской комнате, где та обновляла макияж перед свиданием из милости – как она его называла – с парнем, который столкнулся с ней, когда она выходила из станции метро «Вестминстер». В кино, сообщила она, это называлось бы «случайной встречей». В реальности Доротея поцарапала свои туфли на шпильках и закричала: «О нет! Смотри, куда прешь, тупица!» – что, по всей видимости, сразило его наповал. От него невозможно было отделаться. Он настаивал, чтобы где-нибудь выпить. Убеждал, что он не серийный убийца и что по отношению к любой девушке у него «самые благородные намерения»; и поскольку он был жутко похож на одного из принцев королевской крови – «когда у него еще были все волосы», – она в конце концов уступила.

– Не слишком ли много внимания «свиданию из милости»? – спросила Барбара. Ди с помощью маленького зеркальца пыталась разглядеть свой затылок. – Выглядит немного растрепанным, но в любом случае он вряд ли будет изучать твои волосы… или будет?

Она ответила только на первое замечание Барбары:

– Он выглядит довольно милым, хотя и грубоватым.

– Ты упоминала принцев королевской крови, – напомнила ей Барбара.

– Я имела в виду характер, – ответила Ди. Она накрасила губы, отступила назад, изучила свое отражение и добавила другой цвет. Потом спросила, глядя на Барбару через зеркало: – А что у тебя вечером? Не празднуешь?

– Я подумываю о валлийских гренках с жареной картошкой и тушеной фасолью.

Ди разочарованно посмотрела на нее.

– Мы должны записаться в лагерь отдыха, Барбара. Ты же это понимаешь, правда?

Это был повод для начала разговора.

– Кстати, об этом, Ди.

Доротея вскинула изящную бровь.

– Никаких возражений. Мы записываемся. Решено.

– Я очень ценю все это, честное слово, – сказала Барбара. – Но… Черт. Я не знаю, как это сказать.

Ди опустила руку с помадой.

– О боже… Он ошибался. Он точно ошибался, правда? Я вела себя глупо, очень, очень глупо.

– То есть?

– У тебя кто-то есть, о ком я не знаю? Ты не хотела говорить? Ты не должна бояться травли. Господи, Барбара… Кто, черт возьми, осмелится тебя травить? И в любом случае, разве мы это не преодолели? Я имею в виду не тебя и меня, а общество в целом. Разве мы не преодолели подобную нетерпимость?

Барбара до такой степени не понимала, о чем речь, что ей стало казаться, что они говорят на разных – совсем не похожих друг на друга – языках.

– Дело в том, Ди, что я не ищу мужчину.

– Я знаю, знаю.

– Знаешь?

– Разве ты не это пыталась мне сказать?

– Более или менее, – призналась Барбара. – Но что, черт возьми, ты пытаешься мне сказать?

Ди отвернулась от зеркала. Достала из сумочки косметичку, потом сунула ее на место.

– Что ты… Ну. Что ты предпочитаешь… поверь, мне все равно, за исключением того, что я недоступна…

– Женщин, – догадалась Барбара.