ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ НА МАРСЕ?

И трусливому, наконец, дают коня. Счастливому денег. Умному - голову. И - всё. Зачем дальше жить?..

Вот Маяковский хотел умереть от пистолета. Как товарищ Нетте. Ну - и умер.

А вот у Александра Сергеевича такая была жизнь, такие стихи, что к последней черте его непременно должна была подвести самая лучшая, самая красивая в мире женщина.

«…И в горе и в радости… И только смерть разлучит…»…

И случилось так…

…Пахнет жареным хлебом. Вкусно пахнет жареным хлебом… Открываю глаза - уже утро. Жены рядом нет. На кухне она. Сегодня выходной и радость моего сердца, видно, решила меня побаловать: жарит на сковороде кусочки белого хлеба.

Ещё пахнет кофе.

Я бы поспал ещё. Но пахнет вкусно так, что уже не уснуть…

Встаю, иду на кухню.

И жена вся такая тёплая, вкусная, в домашнем халатике: - Что, уже проснулся? Что-то ты под утро всё вздрагивал, стонал жутко… Я тебя в плечо толкнула, и ты замолчал. Чего тебе снилось?..

– Снилось?.. Что-то снилось?..

Уже не помню…

И было апрельское, такое хорошее, утро…

«TIRIT KIVI»

В августе оказался у моря. Путёвка. Отель «Тара» в Черногории, море - Адриатическое. Тепло. Пальмы.

Утром выхожу первый раз на тропинку, которая ведёт к пляжу. Первое, что бросилось в глаза: как изменились женщины! Раньше вокруг были женщины по возрасту очень разные, ввиду чего интерес к ним оказывался весьма ограниченным этими самыми возрастными рамками. Раньше было много взрослых, пожилых и старых женщин. Сейчас я их практически нигде не замечаю. Все молодые, все хорошенькие. Мне уже за шестьдесят и почти все женщины моложе меня. Соплячки. По отношению к сорокалетней женщине я чувствую себя педофилом.

Когда тебе за шестьдесят - как прекрасен этот мир - посмотри!

В номере со мной интеллигентный человек - Юлий Эрастович, научный сотрудник. Между нами почти пропасть: я - простой рабочий, Юлий Эрастович - большой начальник в своём интеллигентском кругу.

Естественно, что у меня всякие, свойственные моему сословию, порочные привычки. Я не про женщин - нет. Общение с Женщиной - это поклонение, это - молитва. Порок - это когда, например, «не укради», а руки чешутся. Ну, это, как теперь принято говорить, ИМХО.

И вот говорю я соседу своему по номеру, Юлию Эрастовичу: «Я видел, что во дворе соседнего отеля киви растут!..». - И что? - приподняв очки и оторвав глаза от кроссворда, спросил меня учёный сотрудник. - Ну, это, - говорю, - надо бы ночью слазить! Юлий Эрастович на секунду задумался: - Куда? - Ну, это, - говорю, киви нужно у них в соседнем отеле потырить. - По…Что?.. - переспросил Юлий Эрастович. - Спи… - хотел пояснить я, но посмотрел в чистые глаза интеллигентного человека и быстро поправился: - Ну, это… - Украсть…

Приличия требовали от Юлия Эрастовича сделать хотя бы несколько попыток оказать сопротивление этому непристойному предложению. Потому что, каким бы интеллигентным, каким бы образованным человек ни был, а хочется ему иногда, хоть на секундочку, скинув пиджак, в белой своей накрахмаленной сорочке в грязи поваляться.

Всё, что было нужно сказать Юлию Эрастовичу по поводу невозможности принять участие в позорной акции, было им высказано, после чего мы дождались самого тихого, самого мёртвого часа в черногорской ночи и пошли на дело.

Отель «Монтенегро» рядом, через дорожку. Господи! Ну, Юлий Эрастович! Белые брюки, рубашка, опять-таки, белая! Кто же так ходит киви тырить?.. Уже, когда меня подсаживал, чтобы через низенький заборчик перелезть - уже об мои шлёпки весь испачкался. Пыхтел - солидность всё-таки, как у всякого взрослого мужчины, животом обозначена. Можно было, конечно, и через калитку, пройти, и через ворота - там всё открыто, никакой бдительности. Но тогда весь интерес пропадает. Перелез я через заборчик, Юлию Эрастовичу помог через него перевалиться. Вот они, кивушки наши родимые! Висят себе, ни о чём таком не догадываются. Ну, пришлось Юлию Эрастовичу и тут потрудиться: киви эти оплели беседку и с потолка, как виноград, над нами повисли. Приподнимал меня Юлий Эрастович, а я рвал. Сначала ел, а потом рвал. Юлий Эрастович кряхтит, упадёт вот-вот…

Рвал я, в мешочек полиэтиленовый складывал. Потом мы с Юлием Эрастовичем ещё полные пазухи себе этих лохматых картошек наклали.

А кругом фонари, светло, как на телевидении!

Перелезли мы обратно тем же способом. В пазухе у Юлия Эрастовича киви подавились от напряжения, белая рубашка зелёными пятнами пошла.

В номере краденное на кровать высыпали, красиво получилось. Столько добра и всё даром! Есть у ворованных предметов такая положительная особенность. Юлий Эрастович опять слабо посопротивлялся, а потом взял-таки с журнального столика рюмку водки, которую я налил по случаю нашего праздника. Так к утру всю бутылку и уговорили.

Утром долго спали.

Потом пошли к морю, окунуться. А проходить нужно через фойе, в котором большой прилавок, за которым всегда стоят вежливые служащие отеля. Всегда улыбаются всем подряд, всем радуются.